Тайны лунной гонки

Однако противников идеи Кеннеди на Капитолийском холме оказалось куда больше, чем сторонников. Главное, что вызвало критику — очевидный пересмотр президентом своего же обязательства обеспечить лидерство США в космосе, по причине якобы имевшего места намерения СССР отказаться от «битвы за Луну». Законодатели задавали следующие вопросы: почему Хрущеву позволено определять американскую космическую политику? Если в 1961 г. в интересах США было опередить русских в «лунной гонке», то почему Соединенные Штаты в настоящее время демонстрируют готовность реализовать это предприятие вместе с ними? Какие гарантии можно дать тому, что СССР выполнит взятые на себя обязательства в рамках подготовки и проведения экспедиции на Луну, если он нарушал соглашения, заключенные в других областях? Не попал ли Белый дом в ловушку, расставленную для них хитроумным Кремлем, как раз в то время, когда «лунный локомотив» космической программы США стал набирать ход?[349]

Пожалуй, наиболее показательными образцами подобной критики стали письма конгрессменов Альберта Томаса и Олина Тига президенту Кеннеди. Напомнив главе государства о его же речи от 25 мая 1961 г., в которой тот провозгласил высадку человека на Луне национальной задачей, Тиг в своем письме отметил следующее:

«В свете Вашего выступления в ООН, в котором содержалось предложение объединить усилия вместе с русскими для полета на Луну, мне чрезвычайно хотелось бы узнать — отказались ли мы от этой национальной цели или пересмотрели ее?

Это предложение меня разочаровало. Я был очень горячим сторонником космической программы, полагая, что мы должны стать нацией, представитель которой первым ступит на Луну. Я также считал, что мы должны решить эту задачу, чтобы обеспечить использование космоса исключительно в мирных целях. Кроме того, я считаю, что наша национальная безопасность, а также безопасность всего свободного мира, чрезвычайно зависит от успеха нашей космической программы»[350].

Письмо Томаса, написанное, кстати, на следующий день после выступления Кеннеди в ООН, отличалось не меньшей прямотой, если не сказать резкостью. Отчасти это было связано и с тем, что сей конгрессмен от штата Техас использовал свой пост председателя подкомитета палаты представителей по закупкам — органа, контролировавшего бюджет НАСА, — для размещения Центра пилотируемых полетов в Хьюстоне, столице штата. Распределение работы по подготовке лунной экспедиции между США и СССР неизбежно привело бы к сокращению персонала данного центра (как и ряда других), занятого осуществлением программы «Аполлон».

Не слишком утруждая себя поиском дипломатических оборотов, Томас высказал мнение, что речь президента в ООН «очевидно подрывает» его авторитет «как мирового лидера в международных делах». Конгрессмен подчеркнул, что «пресса и многие частные лица восприняли Ваше предложение о сотрудничестве с русскими в полете на Луну, как ослабление Вашего призыва предпринять большие и целенаправленные усилия для осуществления посадки на Луну». Томас запросил от Кеннеди письмо, которое прояснило бы его позицию по ближайшим действиям США в области реализации программы «Аполлон»[351].

Член палаты представителей Томас Пелли обвинил Кеннеди на заседании палаты в том, что тот поменял ориентиры космической политики США на прямо противоположные. По мнению Пелли, президент превратил полет на Луну из международного соревнования за мировой престиж в средство для развития сотрудничества с русскими. Правда, выступив против инициативы президента, он все же нашел в ней и положительную сторону, а именно, возможность сократить пилотируемую программу и увеличить количество полетов более дешевых автоматических аппаратов[352].

Досталось Кеннеди и со стороны верхней палаты конгресса США. Сенатор Клинтон Андерсон, председатель комитета по космосу, выступил против предоставления «Хрущеву права определять космическую политику» США, отметив, что не видит «существенных причин» для изменения программы «Аполлон». «Соревнование в космосе между Соединенными Штатами и Советским Союзом продолжается, — подчеркнул Андерсен. — Переориентировать крупномасштабную космическую программу страны (США. — Ю. К.) всякий раз, когда Советский Союз делает заявление о своих целях [в космосе], было бы настоящей глупостью»[353].