Тайны моей сестры

– Да.

Я вспоминаю тот вечер. Поднимаясь по лестнице, я чувствовала больничный запах, пропитавший мой холщовый рюкзак. В больнице и полицейской камере пахнет одинаково – смесью хлорки и отчаяния. Когда я открыла дверь в квартиру, зазвонил телефон. Грэм спрашивал, получила ли я план маршрута. Я сделала вид, что все в порядке, и виду не показала, что мой мир только что рухнул. Сказав, что встречусь с ним утром, я свернулась в клубок на кровати и плакала, пока не заснула.

– На следующий день я полетела в Сирию, – поднимаю я взгляд на Шоу. – С Грэмом, моим фотографом.

Она ошарашена.

– На следующий день? – восклицает она. – Когда у вас только что случился выкидыш?

– Женщины теряют детей каждый день, доктор Шоу, – говорю я ей. – Это моя работа. Мне нужно было ехать – люди на меня рассчитывали.

– Кто на вас рассчитывал?

– Утром того дня, когда произошел выкидыш, мне пришло сообщение от близкого друга, которого я знаю вот уже много лет, – говорю я. – Он переводчик, и он сказал мне, что в Алеппо творится нечто ужасное. Мне нужно было вернуться и выяснить, что происходит. Не вернись я туда, я бы себе этого не простила.

– Выходит, помимо переводчика сирийскую границу вы собирались пересекать вдвоем с фотографом?

– Да.

– Вас это не беспокоило?

– Нет. Мы уже делали так много-много раз. У Грэма за плечами был большой опыт, и до этого мы много лет работали вместе.

– А Крис? Вы сказали ему, что уезжаете?

– Нет, Крису я ничего не сказала. Зачем? Между нами все кончено.

– А как бы вы описали ваше психическое состояние на тот момент?

– Мое психическое состояние?

– Что вы чувствовали? – поясняет она. – Счастье, страх, волнение?

Я мотаю головой.

– Я не чувствовала ничего, доктор Шоу, – отвечаю я. – Ровным счетом ничего.

20

Пятница, 17 апреля 2015 года

Сидя за столом на маминой кухне, я наблюдаю, как Пол готовит обед. Я решила не говорить ему о том, что случилось прошлой ночью. Какая-то часть меня до сих пор не верит, что все произошло на самом деле. Однако земля, которую я обнаружила на кухонном полу сегодня утром, подсказывает, что это правда. Даже сейчас, сидя на кухне, я ощущаю запах кровавого сна: едва слышный шепот смерти.

– Я тут сохранил список наиболее удачных вариантов, чтобы ты взглянула, – говорит Пол; с покрывшимся испариной лицом он стоит над чаном кипящего супа и орудует сверкающим хромированным блендером. Судя по всему, он отпросился с работы на утро и решил провести его со мной, обсуждая мебель и сантехнику для ванной. Не самое веселое времяпрепровождение, как по мне, но он считает, что новая ванная придется очень кстати, когда мамин дом выставят на продажу.

Я смотрю на маленький черный ноутбук, стоящий передо мной на столе. Пол заботливо открыл сохраненные вкладки, и сейчас мне нужно выбрать между белоснежным «Щавелем», кремовой шестиугольной «Мириадой», серебристо-серым «Бартли» и странным образом затесавшейся желтовато-красной «Охрой». Стоят они все примерно одинаково и кажутся мне приемлемыми. Я сказала Полу, что покрою все расходы. Он и так уже много сделал, хотя бы ванная с меня.

– Думаю, «Мириада» подходит больше всего, – говорю я, отодвигая ноутбук в сторону, когда Пол ставит передо мной огромную тарелку овощного супа. Я вдыхаю его сладковатый, пряный аромат, и в животе у меня урчит от голода. Я не смогла заставить себя позавтракать: сколько бы я ни мылась, кожа провоняла запахом кровавого сна.

– Уверена, что людей не оттолкнет такая форма? – спрашивает Пол, садясь напротив. Он отрезает толстый кусок хлеба с отрубями и кладет мне на тарелку. – Вот, принес тебе хлеба с семечками из пафосной пекарни.

– Спасибо, – говорю я. – Очень мило с твоей стороны.

Я беру хлеб и слегка обмакиваю его в суп.

– Мне нравится эта форма, – говорю я, засовываю хлеб в рот. – Люблю острые углы. Видел бы ты мою квартиру – один сплошной острый угол.

– Я не удивлен, – говорит Пол. Он делает глоток супа. – Уверен, у тебя там все белое и минималистичное.

– Так и есть, – отвечаю я. – Это мой ответ на пестроту, в которой я выросла.

– Надо как-нибудь приехать к тебе в гости, – говорит Пол. – Вместе с Салли, – добавляет он. – На денек.

– Была бы очень рада, – отвечаю я. – Только сомневаюсь, что Салли согласится. Я живу в этой квартире вот уже почти пятнадцать лет, и она ни разу меня не навестила.

– Что ж, я бы с радостью как-нибудь приехал, – говорит он. – Покажешь мне достопримечательности Сохо.

Он неуклюже смеется, и несколько мгновений мы сидим в неловкой тишине.

Я набираю полный рот супа. Он немного подостыл и стал чуть теплым, отчего на меня вдруг накатывает тошнота. Положив ложку, я принимаюсь за кусочек хлеба.

– Так на чем мы остановились? – Пол пододвигает к себе компьютер. – «Мириада». Если она тебе нравится, я с радостью доверюсь твоему вкусу. Закажу тогда после обеда, а расплатимся потом.

– Отлично, – говорю я. – Выпишу тебе перед уходом чек.

– Ты все? – он показывает на мою полупустую тарелку.

– Да, спасибо. – Я протягиваю ему миску. – Очень вкусно.