Тайны «Монастырского приюта»

Ему послышались голоса. Так и есть: наверху находилась еще одна овальная комната, и, пока он разглядывал экспонаты, Прозоров с Багрянородским успели подняться по ступеням лестницы туда. Сивере, чувствуя себя неуютно, поспешил присоединиться к ним.

Вот тут хранилось оружие. Доспехи воинов, наконечники стрел, кельты, серпы, кинжалы, проржавевшие мечи, щиты, шлемы, нагрудные панцири, лошадиные сбруи, секиры, топоры, монгольские луки, а также почему-то несколько погребальных урн в виде сосудов, принадлежавших к древней культуре Виллановы. В том числе и тройка арбалетов, в совершенно ужасном состоянии. Все это – свалено в кучу, перемешано между собой, как напоминание о погребенных в Закавказье цивилизациях и завоевателях всех времен и народов.

«За оружием-то тут ухаживают похуже, чем за экспонатами внизу!» – подумал Сивере. Потом догадался: здесь, очевидно, хозяйничал Тошик, а в музее – его жена, женщина аккуратная и не воинственная. Прозоров бесцеремонно пнул ногой один из арбалетов, который жалобно звякнул.

– Из этой дряни только ворон пугать! – сказал он.

– Да уж! – покачал головой Багрянородский, наподдав другому реликтовому артефакту.

– Арбалет, из которого убили Комамберова, должен быть суперсовременной технологии, – произнес Прозоров.

– Бесшумно бьющий на тысячу метров, – поддержал Багрянородский, уступая ход сопернику.

– С оптическим прицелом, – подхватил тот. – И лазерным наведением.

– И из никелевых сплавов, легкий.

– С фиксатором для руки. Разборной конструкции.

– И с убойной силой снайперской винтовки.

Они перебрасывались словами, словно пинг-понговыми мячиками, а Сивере слушал, развесив уши, пока не надоело.

– Именно такую штуковину я и видел в бинокль, – вставил он. – Но дело в том, что это еще не вся правда. Не хотел говорить сразу, чтобы вы не приняли меня за сумасшедшего. Я видел не один, а два арбалета…

Он выдержал паузу, но на лицах его слушателей ничего не отразилось. Потом продолжал:

– Один арбалет был в руках человека на галерее. А другой – выставлен из кабины фуникулера. И, между прочим, оттуда было так же легко подстрелить Комамберова, как и из монастыря.

Новая пауза. Прозоров с Багрянородским переглянулись.

– Спятил, – коротко подытожил Герман.

– Климат такой, – подтвердил диагноз частный детектив.

– Пошли отсюда, нечего тут торчать среди этого хлама! – сказал Прозоров, направляясь к лестнице.

– А вы что же? – оглянулся на Сиверса Багрянородский.

– А я еще немного тут побуду.

4

Сивере остался один. Он сказал им правду, хотя теперь сожалел об этом. Было два стрелка, два арбалета – один на монастырской галерее, второй – в кабине фуникулера. Кто-то держал их под прицелом, когда они гуськом шли к северному плато, а потом возвращались обратно.

Но почему была выпущена лишь одна стрела и кто отдал приказ поразить именно эту цель? Дичь оказалась случайной или она намеренно была принесена в жертву? В жертву – кому? Не хотелось дольше оставаться в Сторожевой башне, но Сивере, спустившись на пролет ниже, еще некоторое время рассматривал редкие музейные экспонаты, не в силах отвести взгляд.

Прошло минут сорок. Пора было и возвращаться. Он вновь оказался на низшей площадке, где тянуло сыростью и плесенью. Внимание Александра Юрьевича привлекли сдвинутая в сторону крышка люка и уходящая в глубь подвала винтовая лестница. Посветив туда карманным фонариком, любопытный историк решил обследовать и это помещение, коли уж у него оказались ключи от Сторожевой башни. Когда еще выпадет подобный случай?

Протиснувшись в люк, держась за поручни, он осторожно спускался вниз, пока не достиг дна. Здесь пахло особенно скверно. Луч света скользил по стенам, потолку, полу. Ничего интересного, кроме двух дохлых крыс и кучки экскрементов в углу. Как ни противно было это рассматривать, но Сивере решил, что дерьмо явно человеческое. Может быть, недельной давности.

Весь подвал был прямоугольной формы, метров пятнадцать на десять. Но в стене оказалась еще одна дверь, полуоткрытая. Подсвечивая себе фонариком, Сивере направился туда и очутился в еще одном помещении, оно было гораздо больше первого, с мощными низкими сводами.

С первого взгляда Александр Юрьевич понял, что он попал в то место, которое в монастырях обычно использовалось для наказания провинившихся монахов или заключенных мирян. Нечто подобное он уже видел в своей жизни, когда исследовал тюрьмы Соловецкого и Кирилло-Белозерского монастырей.

Располагались подобные казематы либо внутри толстых стен, либо в подвалах и погребах под церковными полами. В некоторых камерах едва мог уместиться один человек, а свет туда проникал через пять препятствий – три рамы и две сетки-решетки. Но здесь, судя по всему, была общая арестантская, с удушающей темнотой, кисло-затхлым запахом, шныряющими по полу крысами. Они и сейчас шуршали где-то рядом.

Сивере поежился, сожалея, что не прихватил с собой какой-нибудь ржавый меч из коллекции Тошика Полонского. Преодолевая страх, Александр Юрьевич пошел дальше, осматривая монастырский каземат. И наткнулся на еще одну комнату с низким потолком. Это была пыточная камера.