Тайны ночных улиц

Шотландец нарывался. В иных обстоятельствах молодой офицер не стал бы церемониться с наглецом. Но «иные обстоятельства» остались в иных местах. Здесь… Неосторожное действие, да что там – просто неосторожное слово – и жизнь капитана Бьерклуда бесславно оборвётся среди лесистых холмов Швабии.

– Может, и тени. – Аксель тщательно выбирал слова. – А может, и десятка-другого мушкетёров, которые перещёлкают нас как фазанов. Или эскадрона имперской кавалерии. Лично мне хотелось бы, чтобы моя тень была тут самым страшным врагом.

– Вы, двое! – капитан указал на рыжего детину в алой драгунской куртке и на мрачного типа в помятом кабассете. – Надо бы проверить, так ли тих и спокоен этот городок.

Пожав плечами, драгун спрыгнул на землю. Сплюнул сквозь дыру на месте передних зубов и двинулся в сторону ближнего палисадника. «Кабассет» молча последовал его примеру. Аксель разжал стиснутые на эфесе шпаги пальцы. Солдаты пока ещё слушают его. Хороший знак. Чертовски хороший знак.

– Надо ли было отправлять людей, а, господин капитан?

Дёрнувшись от неожиданности, Бьерклуд развернул коня. Ясно. Старый Волдо. Седой, как лунь, в шрамах с ног до головы, но всё ещёе крепкий. И… надёжный? Говорит, то, что думает, но в бешеной схватке под тенистым лесным пологом Волдо спас его от верной гибели.

– Предпочёл бы вломиться в деревню прямо на мушкеты?

– А в чём разница, мой капитан? Люди измучены. Кони – тоже. Если имперцы добрались сюда, «разведка» ничего не даст. Нам остаётся только сдаваться. Или умирать. Вы хотите умереть, капитан?

– Лет в сто и с кубком хорошего вина в руках. Не тут. – Аксель постарался, чтобы кривая улыбка выглядела искренней.

Всматриваясь в насмешливые морщины по уголкам глаз Волдо, он думал, насколько обманчива внешность. Похожий на доброго дядюшку кавалерист был циничным и умелым убийцей. Наёмник вызывал подспудное отвращение и… страх? И всё же, если на кого-то из беглецов и можно положиться – то исключительно на старого Волдо.

– Эта война, капитан. Она тянется уже… почти двадцать лет, верно? – Волдо улыбнулся. – Я начал её ещё со старым Мансфельдом. Пока он не стал суеверной развалиной. Затем служил у Валленштайна. Потом ушел от Тили к шведам. Ибо Северный Лев предлагал больше. Если надо – я сменю сторону ещё не раз. Понимаете, о чём я?

Понимать тут нечего. В их маленьком отряде только Аксель был шведом. Шведом до мозга костей, верным своей королеве. Прочие… Рейнские немцы, саксонцы, шотландцы. Наёмники, которых кормит война. Никто не будет умирать с кличем «С нами Бог». Они попросту сменят флаг, под которым сражаются. А умный имперский офицер быстро возьмёт их на довольствие.

«Немного. Недолго. Добраться до Штутгарта. Выбить отпуск. И домой. К Игрит и Йене. Малышке ведь уже почти шесть лет и она, наверное, забыла, как выглядит её отец».

Поместье в сени тенистых деревьев. Улыбающаяся девушка с золотистыми волосами – Ингрит, его Ингрит! Забавная кроха в колыбели, тянущая к нему ручонки. Йене – такая, какой он её запомнил. Видения были так реальны. Так сладостны.

Посланные в разведку солдаты вернулись скоро. Быстрее, чем ожидал Аксель.

– Думаю, всем надо это увидеть, капитан, – драгун болезненно поморщился. – Увидеть и решить, что делать дальше.

Бьерклунд хотел было отдать приказ, но старый Волдо опередил его.

– Хей! Слышали, парни? Вперед! Глянем, что там, в этом городке.

Возражений не последовало. Маленький отряд выполнил приказ старого наёмника чётко, словно королевская гвардия на смотре.

Аксель болезненно сморщился, но всё же заставил себя выждать с минуту.

– Ты слишком много на себя берёшь, солдат.

Взгляд Волдо сверкнул холодной сталью.

– Капитан? Я всего лишь отдал приказ. Такой же, какой отдали бы вы.

– Именно. Но это – мои люди. Пусть временно. И приказывать им буду только я.

В лице старого наёмника что-то изменилось.

– Как скажете, капитан. Ваши люди – значит, ваши. Думаю, тогда вы с лёгкостью подметите… э-э-э… кое-что.

Бьерклуд вопросительно посмотрел на ветерана.

– Таланты, капитан. Речь о талантах. Каждый из нас на что-то годен. К примеру, я слышал, горцы прекрасно метают ножи. Метко и беспощадно.

Закончив фразу, Волдо дал лошади шенкеля и отъехал вперёд, нагонять остальных.

На перекрёстке двух улиц высился массивный, похожий на крепость, постоялый двор. Лёгкий ветерок раскачивал вывеску, на которой красовался аляповатый жареный карп. Помимо вывески ветер раскачивал ещё кое-что: пяток изрядно подгнивших покойников в петлях. Виселица – длинная перекладина между двух столбов – торчала тут же, перед воротами. Судя по заляпанной кровью одежде, мертвецы были местными. Фермеры или подённые рабочие. Почему-то Аксель был готов спорить, что петля на шее и короткий «танец» перед смертью стали для бедолаг избавлением.

– Странно. – Волдо почесал заросший жёсткой щетиной подбородок. – Пятеро повешенных. При этом – не похоже, чтобы кто-то тут грабил.

– Повесили ради развлечения?

Предположение не хуже прочих.