Тайны одной усадьбы

Они разыскали лестницу и вскоре были на чердаке. Там оказалось довольно чисто: видимо, администрация кинотеатра периодически наводила порядок, так что обнаружить какие-то осколки старины не удалось. Наверное, при барине здесь были и некоторые жилые летние помещения. Федор и Джулия остановившись в одной комнатушке около полуразвалившейся трубы и с интересом осмотрелись вокруг. Из небольшого окошка открывался чудесный вид на окрестности. Вдали синела речка, зеленел лес.

– Может быть, наш предок отдыхал в этой комнатке летом, – предположил Федор. – Я словно вижу письменный стол, гусиное перо, небольшой диванчик, полку с книгами. Барин поглядывает на окрестные поля и что-то пишет, разрабатывая планы работ и подсчитывая доходы. Он берет в руки подзорную трубу, наблюдает, как деревенские бабы стирают на речке белье или купаются в чем мать родила, усмехается, вспоминает о красавице жене, звонит в колокольчик. Появляется кто-то из челяди, и он велит позвать барыню. Когда она приходит, он показывает ей всю окружающую красоту, а затем прямо здесь у окошечка овладевает ей.

– А внизу стоит дворня и громкими аплодисментами приветствует половой акт, – подхватила Джулия. – Извините, Федор, что я опошлила ваш лирический исторический экскурс. Некстати вспомнила анекдот, где-то его случайно услышала. Между прочим, я тоже прониклась вашим настроением. Наверное, стены этого дома излучают какие-то лирические флюиды. Мне даже жаль, что я ваша пятиюродная сестра. Хотя, думаю, таким дальним родством можно смело пренебречь.

Она глубоко вздохнула, медленно подошла к мужчине и решительно опустила ему руки на плечи. Опешивший Федор не сразу осознал, что с удовольствием отвечает на ее горячие поцелуи. На мгновение промелькнули угрызения совести, но они тут же без остатка растворились в потоке бешеной страсти. Дрожащими руками Джулия сняла с Федора рубашку, расстегнула ему брюки и высвободила истосковавшегося пленника.

– О! – с восхищением произнесла девушка и присела на корточки.

Федор почувствовал нежные прикосновения девичьих губ и языка, потянул вверх ее платье и ухитрился снять его. Придерживая кузину за обнажившиеся плечи, он мерно раскачивался навстречу ей.

– Джулия! – взмолился он через пару минут. – Оставь это, иначе я не сдержусь.

Она послушно поднялась, мгновенно освободилась от белья и предстала перед ним в очаровательной юной наготе. Федор подхватил девушку за бедра, легко поднял и резко опустил на себя. Его орудие погрузилось в любовную пучину, а Джулия, держась за шею мужчины, неистово раскачивалась вверх-вниз.

– Не устал? – вдруг спросила она, тяжело дыша.

Затем освободилась из его объятий, подошла к окошечку, повернулась спиной и наклонилась, держась за раму. Федор подскочил к девушке сзади и, схватив ее за груди, вновь бешено вонзился в расщелину любви. В ту же секунду Джулия громко и протяжно застонала, раскачивая изящной попкой, и сладостный женский стон слился со зверским рычанием Федора.

Джулия выпрямилась, лукаво улыбнулась и поцеловала Федора в губы.

– Еще увидев тебя по телевизору, я поняла, что такой мужчина бесподобен в постели, – призналась она. – А уж когда пришла к вам, то никаких сомнений не осталось. Впрочем, я не собираюсь угрожать твоему семейному счастью. Просто этот дом, обстановка – они так возбуждают! Представляю, как тут зажималась деревенская молодежь во время сеансов! Ладно, слушай, я, кажется, что-то обнаружила.

Она присела на корточки у окошечка, без малейшего стеснения просто и естественно демонстрируя Федору свою сочную розовую плоть, и постучала по стене.

– Слышишь? Как будто там пустота.

Федор тоже простучал всю стенку и убедился, что Джулия права. Он быстро оделся, сбегал в машину за инструментальным ящиком и начал один за другим выковыривать кирпичи. Обнаженная Джулия стояла рядом, прижавшись к нему, и он с удовольствием ощущал щекой приятное прикосновение ее мягких курчавых волосиков.

Наконец, ему удалось проделать отверстие необходимого размера и вытащить из ниши большой увесистый дубовый ящик. Открыть его оказалось тоже непросто, но Федор и с этим справился. К крышке ящика была приклеена записка: «После кончины 25 октября 1904 года моего дорогого мужа Николая Петровича Каратаева я собрала все его документы, свои дневники и наши дагеротипы. Волнения мужиков становятся опасными, газеты пугают революцией. Бог даст, в тайнике наш архив переживет смутные времена, тайну его нахождения открою только старшему сыну Петру. 1905 год». Подпись, к сожалению, была разрушена клеем. Дрожа от нетерпения, Федор разрезал просмоленную парусину. Под ней оказался холщовый мешок. Федор вскрыл его, и Джулия захлопала в ладоши и закричала от восторга.

– Этот клад ценнее драгоценностей графа Монтекристо!