Тайны Оленьего парка

Очевидно, она велела прекратить суматоху и не афишировать пропажу курсистки. С ней приехал какой-то пожилой господин в парике. Расположившись в апартаментах маркизы, он принялся опрашивать девушек, а также слуг пансиона. Сидел за письменным столом в кабинете Помпадур и вызывал к себе по одному человеку. Беседа велась наедине, поэтому Катя не знала, о чём спрашивали других и что те отвечали. Саму её спросили, не слышала ли она ночью чего-нибудь подозрительного, не видела ли пропавшую или кого-то постороннего. Перед допросом Катя как раз размышляла о том, говорить следователю, что она видела мужчину, или нет. В конце концов, решила умолчать об этом. Пусть сами разбираются в своих подковёрных играх.

В итоге всем было объявлено, что Габриэль де Марон, по всей видимости, сбежала. Как маркиза объяснит причину пропажи девушки её родителям, Катя понятия не имела. Возможно, поиски всё же будут вестись. Или семье выплатят внушительную компенсацию, и те будут молчать. По мнению Катерины, раз уж люди не пожалели своего ребёнка и отправили сюда, то и с пропажей смирятся.

Пока ни в одной из девушек она не узнала ту, что напугала её на лестнице. Кто была та незнакомка, что пряталась там? И была ли она вообще человеком, а не призраком? Вот ещё одна загадка, которую Кате хотелось разгадать. И которой она страшилась.

Утром следующего дня с Катериной случилось вполне ожидаемое событие. У неё началась менструация. Девушка узнала об этом, только встав с постели. Простынь и рубашка были в пятнах крови. Увидев это, она так и плюхнулась назад. В череде недавних происшествий эта проблема совсем вылетела из головы.

– У тебя регулы? – буднично спросила Зои, заправляя свою постель.

– Да, – Катя смутилась, словно с ней случилось нечто постыдное. – Что делать? У меня ничего нет. Платье испачкается.

Она так расстроилась, что честно призналась в своей проблеме. Даже о паре прокладок в сумочке забыла. Хотя и достать их сейчас не было возможности, ведь сумочку она спрятала среди своих вещей в шкафу.

– Не забудь мадемуазель Дюминиль сказать. Она сообщит доктору.

– Зачем? – изумилась Катерина. – Я себя нормально чувствую.

– Доктор должен записывать, когда начинаются регулы у всех женщин здесь. И у воспитанниц, и у служанок. Это показатель здоровья и знак, что нет беременности.

Катя закусила губу. Что за чудные здесь порядки?

– Нам выдавали старые простыни. Я сейчас тебе одну дам. Её можно порезать на тряпочки и подкладывать.

Зои порылась в комоде и достала свёрток застиранной ткани.

– Вот, держи.

– Спасибо.

Катя сделала всё, как посоветовали подруги. Рассказала о месячных Элисон Дюминиль. Та разрешила ей выполнять более лёгкую работу и пораньше отпустила отдыхать.

К ночи разразилась непогода. Поднялся ветер, нагнал чёрные тучи. За окном всё загудело, застонало, зашлёпало крупными каплями по окнам и стенам особняка. Девушка лежала в постели и неотрывно глядела на трепещущий огонёк свечи. Он, будто живой, то вытягивался и становился узким, как змеиный язык, то резко менял форму, превращаясь в широкий и короткий. Почему-то сейчас на душе было особенно тоскливо. Кате хотелось домой. Она вспомнила родителей, и её прорвало, словно плотину. Всё, что она сдерживала, накапливала внутри, вырвалось вдруг наружу потоком рыданий. Пряча лицо в подушку, она старалась заглушить плач, но всё равно разбудила других. Сначала к ней подскочила растрёпанная и сонная Аннет, потом поднялась Зои и даже медлительная Сюзан неспешно вылезла из-под одеяла. Одна Полин просто села на постели, обняв колени.

– Что случилось, Катрин? – Аннет участливо обняла её, усевшись рядом.

Катя всхлипнула.

– Я домой хочу. Что я здесь делаю? Зачем я здесь? Я устала! Мне тяжело! – девушка уже не сдерживала себя.