Тайны отдела охраны музеев

— Что-то случилось и Вам надо уйти? — вопрос мага прозвучал скорее как утверждение.

— Надо, — кивнул Егор. — Что — еще не знаю, но подозреваю, что ничего хорошего. Здесь относительно недалеко, тоже на Васильевском. Пойду машину ловить.

— Это Ирма?

— Именно.

— Мой шофер вас отвезет, — распорядился вудуист. — А потом вернется за мной.

— Спасибо, — сказал Егор — и откланялся.

Пока он ехал, он перебрал множество вариантов, один другого хлеще, но действительность превзошла все его ожидания.

Громко хлопнув дверью, влетел в кафе. Увидел бледную до синевы Ирму, перевернутое инвалидное кресло Борьки. Его самого, лежащего на полу, на спине, широко раскинув руки. Фенек обнаружилась у парня на груди жалким комочком.

С невнятным возгласом Старцев кинулся к детям, рухнул на пол, стал тормошить.

«Только бы были живы! Только бы живы!!!» — билась в голове отчаянная мольба, обращенная ко всем и ко всему сразу.

Что-то забормотал Борька, сморщила недовольно носик Фенек.

— Живы, — облегченно выдохнул Старцев — и посмотрел на насмешливо хмыкнувшую Ирму. — Что?

Присмотрелся. Принюхался.

— Твою… дивизию! — с чувством выдохнул начальник Особого отдела охраны музеев, борясь с нестерпимым желанием попинать молодежь ногой под ребра. — Это что тут они вытворили?

Четко выраженное алкогольное амбре, исходившее от молодых людей. Ряд пустых бутылок на барной стойке. Рюмки и бокалы. Разбитые.

— Старцев, ты понимаешь, что произошло? — раздался зашкаливающий от злобы шепот ведьмы.

— Понимаю, что ничего. Все живы. Завтра поболеют, — он кивнул на парочку. — И будут даже здоровы. Потом будем наказывать. И воспитывать.

— Ты не понимаешь!?

Шипения в голосе было столько, что Егор подумал — ведьма, как впрочем, и все женщины — все-таки родственницы ядовитым змеям. Но вслух, понятное дело, эту мысль не озвучил.

— Нет, не понимаю, — осторожно проговорил он.

— Они выпили мой алкоголь. И разгромили мой бар!!!

— Отработают…

— Да тут столько всего, что вы всем отделом год должны отрабатывать!

— Ирма. Я понимаю — переволновалась. Но, похоже, ты преувеличиваешь.

— Я?! Я преувеличиваю?!!

Старцев посмотрел на нее. Ирма так и не поняла выражение его глаз…

— Давай-ка я этих начинающих алкоголиков перенесу куда-нибудь с пола, — вздохнул Старцев.

Непутевую молодежь уложили на диван в кабинете Ирмы — тащить их на второй этаж в квартиру Старцев отказался. Туда же Начальник Особого отдела отвез коляску.

И ушел. Не попрощавшись. Даже колокольчик не звякнул ему в след…

И почему у нее с Егором все получается… вот так вот? Зачем она опять пошла на сближение с этим…

Ведь знала, что так будет. Ведь клялась себе — никогда больше. Еще тогда, раз и навсегда дала себе обещание — никакого Старцева в ее жизни! Мужчин — много и исключительно для телесного удовольствия. Ни с кем не сближаться. Никем не болеть. Никогда.

Егор…Это не любовь. И даже не страсть. Это просто… какое-то болезненное наваждение. До потери себя…

Потерять себя…?!! Э нет, господа, увольте! Самодостаточные, самолюбивые и свободные ведьмы себя не теряют! Не допустимо!

Ирма вытерла слезы.

Слезы.

У нее…

Спустя мгновение она уже догоняла тающую в тумане белой ночи фигуру. Туман…Такой густой. Необычный. Слишком плотный. Молочно-белый. Колдовской туман.

— Старцев, подожди!

— Что еще? — вынырнул мужчина из марева, и оказалось, что он был совсем рядом.

— Ты куда?!

Егор посмотрел на ведьму насмешливо. Потер глаза ладонями. Только сейчас Ирма поняла, насколько он устал. Столько всего случилось в этот бесконечный день. Она его чуть не потеряла сегодня…

— Значит так. Пойдем, я тебя спать уложу! — приказала она.

— Ну да. У меня старейший музей города разгромлен, в твоем баре надо порядок наводить. К Шацу покойная жена является. А я ума не приложу, что со всем этим делать…

— Вот с утра и подумаешь!

— В городе творится какая-то чертовщина.

— Слушай, тут уже больше трехсот лет творится какая-то чертовщина. Та или иная. Разберешься.

Старцев нехотя кивнул — и вдруг зевнул. Широко. От души. С сладострастным завыванием…

— Для людей же опасности нет, — продолжала настаивать Ирма, которой почему-то было важно, чтобы Старцев никуда не ушел. Хотя бы сегодня.

— Вроде нет. Не думаю, что уродцы будут на кого-нибудь нападать.

Настроение у него, как ни странно, было отличным. Несмотря на то, что ведьма отвлекла его от расследования — а может, и благодаря этому. Или потому, что дикий страх, когда он увидел детей, лежащих на полу, сменился так остро нахлынувшим облегчением, что все обошлось. Потому, что можно было какое-то время не видеть раздавленного горем, похожего на восковую куклу Вениамина Шаца. А может быть потому, что Ирма была здесь. Рядом.

Конечно, у них все сложно, но когда эта женщина появлялась — исчезало ощущение бессмысленности бытия. На смену этому уже несколько лет мучившему душу чувству приходило что-то другое. И вот с этим чем-то другим он был готов жить дальше. Этому не было названия. Во всяком случае — пока.

— Старцев! Голодного вампира мне в полнолуние…Старцев, ты меня слышишь?!

— Прости, задумался…Что?

— Та женщина, что была в морге. Она…

— Ее убили. Какой-то безумец…