Тайны Парижа

При звуке голоса молодого человека, судорога исказила и без того обезображенное страданиями лицо капитана, который попытался еще раз приподняться, но безуспешно. Жермен между тем продолжал беседу в соседней комнате:

– Сударь, я не могу пропустить вас… это невозможно.

– О, я пройду, я пройду, говорю вам.

Молодой человек, вероятно, рванулся к двери, стараясь оттолкнуть Жермена, который схватил его за руку. Вдруг на пороге показался майор.

– Не входите сюда, милостивый государь, не входите, – остановил он Армана.

– Но он сочтет меня за труса! – кричал Арман.

– Ладно, – насмешливо сказал Жермен, – если вы хотите выслушать меня, то я скажу вам, что порядочный человек не должен драться с тем, кого вы ищете…

Эти слова долетели через отворенную дверь до раненого, и на губах Дамы в черной перчатке, которая пристально всматривалась в него, появилась улыбка, испугавшая капитана больше, нежели слова Жермена. В его мозгу блеснул пока еще неясный свет… Он не понял, что в течение двух недель он был главным действующим лицом и вместе с тем жертвой кровавой трагедии, которая должна была кончиться с его смертью. Улыбка этой женщины, любимой им с горячностью отчаяния, была для него откровением.

Между тем в соседней комнате разговор продолжался, и майор Арлев повелительным и громким голосом, присушим всем добрым старикам, говорил Арману:

– Выслушайте сначала его, милостивый государь, выслушайте, а затем входите!

– Хорошо! – согласился молодой человек, ровно ничего не понимавший. – Я вас слушаю.

Жермен продолжал:

– Знаете ли вы, кто этот человек, с которым вы должны были драться.

– Нет, – ответил Арман.

– Это капитан Гектор Лемблен. Муж госпожи Марты де Шатенэ, по первому браку жены генерала барона де Рювиньи, которому принадлежал этот самый замок.

– Какое мне до этого дело?

– О, подождите!..

Жермен помолчал с минуту. Затем продолжал:

– Сударь, я был камердинером капитана и поступил к нему на службу два года назад. Капитан любил свою жену безгранично, а жена прямо-таки обожала его. Они жили душа в душу, а так как госпожа Лемблен наследовала состояние своего первого мужа, который был страшно богат, то вам будет понятно, каким образом у него оказалось теперь двести тысяч ливров годового дохода.

– Дальше? – проговорил Арман с плохо сдерживаемым нетерпением.

– Месяцев пятнадцать тому назад капитан слетел однажды с лошади, раскроил себе лоб, и его принесли в замок окровавленного и бесчувственного. Ночью у него открылся бред. Госпожа де Рювиньи ухаживала за ним. Когда я вошел утром в комнату, барыня была совершенно расстроена. Должно быть, какая-нибудь ужасная тайна вырвалась у капитана во время бреда…

Жермен остановился, заметив, что сын полковника с любопытством следит за его рассказом. А в соседней комнате Дама в черной перчатке смотрела инквизиторским взглядом на капитана, зубы у которого стучали от страха; ужасные физические страдания, казалось, заглушались нравственными мучениями, еще более ужасными. Жермен продолжал:

– С этого самого дня на барыню, до тех пор счастливейшую из женщин, напала безысходная тоска. Тщетно капитан, который быстро поправился, расспрашивал ее о причине ее грусти, тщетно осыпал ее ласками: она отказывалась от его ухаживаний и хранила зловещее молчание.

Месяца два спустя капитан уехал на неделю в Париж. В его отсутствие барыня перерыла все ящики его письменного стола, который он всегда тщательно запирал; она приказала мне взломать замки. В столе хранились бумаги.

Барин вернулся как раз в этот вечер. Барыня рано легла в постель, сказавшись больной. Капитан вошел в ее комнату и в ужасе отшатнулся, до такой степени она была бледна и измождена. Я стоял позади него, но она повелительным жестом приказала мне выйти и сказала мужу:

«Я должна переговорить с вами, капитан…»

– Черт возьми! – простодушно продолжал Жермен. – Лакеи всегда любопытны; я проскользнул в уборную, откуда мог все слышать и видеть. Вот что произошло. Госпожа Лемблен бросила на своего супруга уничтожающий взгляд и сказала:

«Капитан, я удивляюсь, как вы могли спать хоть одну ночь спокойно в этом замке… Замок принадлежал моему покойному мужу, генералу, которого вы заставили убить пять лет назад в Марселе, чтобы иметь возможность жениться на мне и наследовать, таким образом, его состояние».

Капитан вскрикнул.

«О, – возразила она, – не отрицайте этого! Уже два месяца назад, после вашего падения с лошади, в бреду, вы проговорились о вашем преступлении, но я все еще колебалась и не верила. Теперь у меня есть доказательства. Вот они…»

И она бросила к ногам капитана связку писем, взглянув на которые, капитан побледнел. Он бросился на колени, умоляя о прощении, но она с отвращением оттолкнула его и сказала:

«Капитан, завтра я ухожу в монастырь, чтобы не видеть вас больше. Вы должны понять, что я не могу жить с убийцей. Свадебным контрактом я передала вам все свое состояние, но я не могу допустить теперь, чтобы вы воспользовались им. Состояние мое должно быть роздано бедным…»

Капитан, растерявшись, слушал ее.