Тайны Парижа

– Ах, – пробормотал он, – я узнал вас, я узнал вас… Доктор обернулся к Октаву.

– Он бредит, – сказал он. Эммануэль услыхал эти слова.

– Нет, – возразил он. – Я не брежу. Я узнал вас. Это вы приходили ко мне сегодня утром… за пятьюстами тысячами франков…

Доктор пожал плечами. Потом он наклонился к самому уху Октава.

– Вы друг этого господина? – спросил он.

– Да, разумеется. Это маркиз де Флар.

– Депутат?

– Вы не ошиблись.

– У него есть жена и дети, не так ли?

– К чему этот вопрос?

Доктор увлек Октава де Р. в другой конец комнаты и сказал ему вполголоса.

– Я боюсь, что у него расстройство умственных способностей, явившихся следствием испуга, который потряс маркиза, но причину которого я еще не могу себе объяснить.

– А я так знаю причину, – заметил Октав.

– Неужели?

– Маркиз был убежден, что он видел вчера и сегодня утром барона де Мор-Дье, который умер вчера. Он приехал сюда, чтобы убедиться, в самом ли деле умер барон?

– Об остальном я догадываюсь. Но и это уже является признаком помешательства.

– Согласен с вами.

– Можно попробовать только одно средство.

– Какое?

– Нужно сейчас же привезти маркизу. Быть может, присутствие жены немного успокоит его.

– Я поеду за нею, – сказал Октав, – и вернусь немедленно.

– Если этого окажется недостаточно, – продолжал доктор, – то придется привезти и детей.

Октав де Р. поспешно вышел из комнаты, бегом спустился с лестницы, вскочил в карету маркиза и приказал кучеру:

– Скорей! В отель де Флар.

Карета покатила. Доктор, стоявший у окна до тех пор, пока карета не повернула за угол, подошел к Эммануэлю, продолжавшему дико смотреть вокруг себя. Он сделал знак капитану, который в ту же минуту вышел. Тогда доктор сел у изголовья больного и взял его за руку.

– Итак, сударь, вы узнаете меня?

– Я узнаю вас. Это вы принесли мне письмо.

– Сегодня утром, да.

И майор Арлев, ибо это был он, улыбаясь, прибавил:

– Это я унес ваши пятьсот тысяч франков.

– Кто же вы?

– Одно лицо объяснит вам то, что вы напрасно силитесь понять.

– Ах, – пробормотал Эммануэль, – барон…

– Вы увидите его… он сейчас придет.

Маркиз приподнялся на постели с горящими глазами и вставшими дыбом волосами.

– Я увижу его! Он придет, говорите вы?

Вместо ответа майор постучал три раза в перегородку. Через секунду дверь отворилась и маркиз увидал входящего де Мор-Дье, закутанного в саван вместо халата.

– Здравствуйте, маркиз, – сказал он с улыбкой светского человека, входящего в салон в день бала и раздвигающего толпу, чтобы принести свое приветствие хозяйке дома.

Эммануэль в ужасе смотрел на него. Барон задрапировался в складки савана и уселся в старое кресло из желтого утрехтского бархата, стоявшее рядом с постелью.

– Теперь, – сказал он, – поговорим…

– О, я схожу с ума! – пробормотал маркиз, удивление и ужас которого достигли своего апогея.

XXXIII

Пока маркиза де Флар-Монгори поспешно следовала за Октавом де Р. на улицу Принца, а англичанин, который, как, вероятно, догадался читатель, был не кто иной, как лорд Г., ехал по улице Пентьевр под впечатлением гнева и горя, узнав, что маленькие девочки уже уехали в сопровождении своей бонны и дамы в черном, наемная карета достигла предместья Сент-Оноре, быстро пересекла площадь Бово и проехала улицу Миромениль до Блисейских полей. Так как карета находилась недалеко от моста Согласия, а следовательно, и от предместья Сен-Жермен, то у бонны не явилось никаких подозрений. Но на круглой площадке Блисейских полей наемная карета внезапно остановилась, и кучер, повернувшись на сиденье, наклонился к окну кареты и сказал, что одна из лошадей расковалась и не может ехать далее. Старая дама открыла дверцу и вышла первая из кареты.

– Возьмем другую карету, – предложила она. Около тротуара стояла наемная четырехместная карета, которая, по-видимому, ждала седоков. Старая дама сделала знак; кучер подъехал, а какой-то человек в блузе подбежал отворить дверцу кареты. Дама в черном взяла на руки одну из девочек и села первая. Бонна последовала за ней, взяв другую девочку, Берту. Но не успела она сесть и посадить ребенка к себе на колени, как человек в блузе, вместо того, чтобы удалиться, проворно вскочил в карету и захлопнул за собою дверцу. Бонна вскрикнула.

– Кто этот человек? – спросила она.

– Я знаю его, – спокойно ответила старая дама.

– Нет, – протестовала бонна, – я хочу выйти, я не хочу ехать с этим человеком.

– Сидите спокойно, моя милая, – сказала старая дама.

Но бонна принялась кричать и бросилась к двери. Стекла были матовые. Она хотела разбить их, но не могла. Человек в блузе расхохотался.

– Эта карета имеет особое назначение, – сказал он, – стекла у нее матовые и не опускаются.

Затем, так как бонна все еще силилась открыть дверцу, а дети, услыхав крики бонны, тоже принялись кричать, человек в блузе вынул из кармана нож и сказал на ухо мадемуазель Розалии:

– Еще одно слово – и я покончу с тобой.