Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

Гора с горой не сходятся, а человек с человеком… Они сошлись, и это было пересечение путей не двух полководцев, прославленных в песнях, не двух воинов, покрытых славой своих побед. Нет! Это пересеклись пути старой Орды с новой силой. Старой Орды с ее правом Земли и Воды, с ее воинами помнящими, что они внуки Дажьбожьи, с ее вольницей и атаманскими бунчуками, гетманскими булавами и оселедцами на бритых головах, таких буйных, что сложить их в сече ничего не стоило. И новой силы, скованной железной дисциплиной, выкованной наверно вместе с их полководцем в божественных горнилах далеких богов, пришедшей повелевать, но не править, взять на меч земли и оставить их достойным, тем кто умеет править Правь и держать народ в узде и повиновении.

Как повелось исстари, полководцы выехали вперед своего войска, решить, не закончить ли дело миром или божьим судом. Тамерлан и Баязид в окружении своих приближенных подскакали друг к другу, с интересом осматривая противника.

– О Боги какая наглость – вообразить, что тебе принадлежат все три части суши! – Не сдержался Молниеносный, глядя на развивающееся по ветру знамя Тамерлана.

– По-моему, куда большая наглость – вообразить, что тебе принадлежит луна, – Невозмутимо парировал Тимур, плеткой указывая на султанский штандарт с полумесяцем, вознесшийся в окружении бунчуков.

На этом переговоры и окончились. Воеводы повернули коней и те, неприязненно фыркнув в стороны, понесли своих хозяев назад к войскам. Правоту каждого теперь должно было решить поле и стойкость воинов, ждущих сигнала. Трубы зазвучали в унисон, давая сигнал к атаке.

Уже день клонился к вечеру, а войска Тимура, продолжали безуспешно атаковать личную гвардию Баязида – янычар, как их называли в войсках. Ученики Челубея встали в круг, и взять их уже было уделом только богов. Волны конников накатывались на неприступную стену дружинников, прикрытых щитами-сипарами в рост человека, и откатывались назад. Железный Хромец дал приказ переместить направление удара на левый фланг, где также нерушимо стояли дружины сербов, но и там его войска были отброшены. Правда, какой ценой? Почти половина сербских дружинников легла в этой рукопашной схватке. Другая половина, встала в клин и пробилась к янычарам.

– Эти оборвыши дерутся как львы! – С удовлетворением отметил Тимур, – Я бы хотел иметь таких воинов у себя!

– Что будем делать? – Подлетел на взмыленном коне гонец от воевод с поля.

– Хватит играть с ними в чехарду! Пушки на прямую наводку и выкосить всех! А жаль! Они бы могли еще послужить Империи! Но….Кончайте! – Он махнул рукой и этим обрек оставшуюся волховскую сотню и сербов на верную смерть.

Пушки довершили разгром. Когда к Тамерлану подвели плененного Баязида, он устало посмотрел на покрытого кровью, потом и грязью воителя, и с сарказмом сказал:

– И вот мы, два калеки, хромой и одноглазый – могущественнейшие среди всех людей! – Повернулся к слугам, – Окажите почести как достойному. Я хочу его видеть среди своих друзей, а не врагов. Мы сделали свое дело. Теперь к Царьграду! На страже у Портала встали оставшиеся в живых воины Челубея. Тимур Тамерлан никогда не забывал, даже тех, кто воевал против него, но воевал достойно. Только во главе их встал не Баязид Молниеносный, а его приемник Сулейман. На страже Порты встала династия Челубеев. Еще одни Врата открыли дорогу. Куда? Мог бы рассказать божественный кузнец, но и его позвали в сонм Посвященных, а оттуда ответы приходят нам только в виде песен и сказов.

Глава 6 В круге первом

Раз нельзя быть внешне тем, чем хочешь быть, стань внутренне таким, каким должен стать.

Петрарка.

Вот к ним Посвященным и вернулась Мария. На острове все было как всегда, будто и не пролетел почти век с ее последнего визита. Все те же благоухающие розы, красные, как кровь и белые, как одежды Альбов или помыслы праведников. Все то же синее и бескрайнее море вокруг, куда не кинешь взор. Все те же журчащие фонтаны, рассыпающие брызги, как драгоценные камни, на изумрудно-зеленую траву. И все те же неприступные серые цитадели на вершинах утесов вздымающихся над островами.

Элегантный, как всегда, еще больше помолодевший за пролетевшие годы, ее встречал Раймон. А чуть поодаль стоял Старец Горы, уже мало походивший на старца, а более на полного сил зрелого мужа.

– К столу, к столу, – Даже не сказал, пропел Раймон, – Стол без прекрасной дамы пустой.

– Это без хлеба стол пустой, старый льстец, – Улыбаясь, пошла ему на встречу Малка.

– Льстец я, пожалуй, старый, зато ухажер молодой. Ну не пустой так кривой, – Не сдавался хозяин.

– А кривой он без соли. – Отпарировала гостья.

– Не рядись ты с ней. Она у нас все знает. Не девица, а кладезь знаний, – Поддержал Старец, – Проходи душа моя. Все уже в зале, токмо тебя и ждут.

– А ты все молодеешь. Не то что бы не стареешь, а с годами все краше и краше. Поделись секретом! – Повернулась к нему та, которую он назвал Душа моя.