Тайны пропавшей цивилизации

Оговорюсь, ислам уже начинал вырисовываться как самостоятельная религия. Но иудаизм и ислам в то время рассматривали себя скорее как ветви одного дерева, разветвившегося вследствие отсутствия в те времена обязательных единых языковых, обрядовых требований и канонов. Такое положение дел позволяло приверженцам этих религий жить на самом западе Европы относительно мирно, богатеть, развивать науки и искусства.

Медленно, но верно формируется «этнос по Христу». В отличие от «умирающего Рима», желающего, согласно канонам своего мировоззрения, вкушать от жизни радости и удовольствия, христиане чувствовали себя обязанными активно соперничать, нехристиан они воспринимали как врагов. «Кто не с нами, тот против нас!» — только так.

Много столетий сохранялся паритет влияния этих религий на европейские народы. Мы четко видим вековые пути их соперничества, но слишком прямолинейно относиться к фактам взаимной неприязни в ранний период христианства нельзя, и тем более по таким фактам строить историю всех отношений тех времен.

Вспомним еще раз слова Гумилева, который в ходе исследований почувствовал дух народов Европы того времени: «ОБЩИМ МОМЕНТОМ ВМЕСТО ЕДИНСТВА ПРОИСХОЖДЕНИЯ И ЯЗЫКА СТАЛО ЕДИНСТВО ДАЖЕ НЕ КУЛЬТУРЫ, А ИСТОРИЧЕСКОЙ СУДЬБЫ». А почему, зададимся мы вопросом, для народов того времени было характерно чувство «единства исторической судьбы»? Да потому, что еще памятен был опыт совместного выживания после геологической катастрофы.

Итак, на всякий случай, еще раз повторю: то было время, когда европейцы как представители древнего этноса, который традиционно называется иудейским,[8] в средние века еще могли выбирать: принадлежать ли старой, ромейской мессианской религии или стать адептом нового вероисповедания — активно набирающего своих сторонников христианства. Все эти религии были в равной мере открыты для любого человека. Еще живо было осознание единого источника этих религий.

Александр Кац пишет:

«Выросшее из иудейских общин еврейской диаспоры христианство в I–II веках претерпело мощную этническую эволюцию, направленную от иудеев к язычникам, прежде всего к грекам. Это сопровождалось и сменой руководства христианских общин — пресвитеров и епископов еврейских на греческих, которая, в основном, завершилась к концу II века. Имена еврейских епископов были преданы историками христианства сознательному забвению из-за антагонизма евреев и христиан, оформившемуся тоже к концу II века. Ради исторической справедливости следовало бы восстановить их имена, насколько это возможно. Однако сложность заключается в этом случае в том, что евреи-христиане диаспоры носили греческие имена, как было принято в Империи, и потому они трудноразличимы для историков. Кому, например, придет в голову, что Первомученик Стефан — еврей? Кроме того, раз приняв христианство, то есть приняв концепцию Апостола Павла «нет эллина, ни иудея, ибо все мы есть христиане» (Колос. 3: 11), они не выпячивали свое еврейство, а по убеждению своему принесли его в жертву новому духу братства и растворились в нем.

Уцелей Иисус в те дни в той злополучной Иудее, кто знает, состоялось ли бы христианство как мировая религия? Скорее всего, его ждала бы судьба многих иудейских сект, бесследно исчезнувших в водоворотах истории.

Принципиальные споры христианских богословов велись, в основном, с ортодоксальными иудеями, не признававшими мессианства Иисуса, что и было главным водоразделом христианства и иудаизма. Мелкие же споры, касающиеся обрядности и толкования пророчеств, велись между евреями-христианами и греками-христианами ежедневно и составляли неотъемлемую часть духовной жизни. К сожалению, полемика становилась все более эмоциональной, увлекая спорщиков, как это часто бывает, в трясину нетерпимости и обид. Празднование Пасхи и субботы, еще связывавшее две религии, ослабевало с каждым днем».

Все шире и шире становилась пропасть между религиозными взглядами. После первой иудейской войны евреи-ортодоксы прокляли как предателей тройным проклятием евреев-христиан (назарян) за их неучастие в войне. И хотя христиане уже вовсю практиковали притеснения иудеев, фаза расхождения и нетерпимости была еще впереди. Современные люди совершенно не понимают этой особенности и, ничтоже сумняшеся, говорят: «Колумб был евреем, испанская королева Изабелла была еврейкой, и даже отец святой инквизиции Торквемада тоже был не без еврейской крови».

Не были они евреями, не были. Можно говорить о религиозных традициях их предков, но лучше уж быть точным: никоем образом их нельзя относить к евреям, о которых как о представителях инкорпоративной религии и тем более национальности можно говорить только после семнадцатого века. Да и то с оговорками.