Тайны прошедшего времени

Она не заметила, как Илзе ушла из дома. В белой норковой шубе и сапогах на огромных шпильках. На свидание она оделась точно так же, как когда-то на войну с Ритой. Илзе хотела одержать победу. А когда очень хочется – становишься суеверным. И ей показалось, что именно этот наряд, спасший ее судьбу когда-то, поможет и на этот раз…

Фридрих ждал у гардероба ресторана. Илзе вошла, улыбнулась кавалеру, повернулась к нему спиной, давая понять, что ему необходимо позаботиться о ее шубе, а когда шуба осталась в руках Фридриха, среди посетителей ресторана, собравшихся в гардеробе, раздались восхищенные возгласы.

Илзе стояла перед изумленной публикой в одном нижнем белье – кружевном и черном!

– Ой, я, кажется, платье забыла надеть, – ничуть не робея, произнесла интриганка, и тут же была укутана Фридрихом в шубу.

Мужчина быстро забрал свое пальто у швейцара, подхватил Илзе на руки и вынес на улицу.

Ночь в доме Фридриха и сам дом понравились Илзе. Австриец не проявил себя искусным любовником, но ей было спокойно, комфортно и надежно. И она неожиданно поняла: ради этого спокойствия, ради счастья сына надо остаться в огромном, пусть немного необжитом из-за отсутствия женщины, доме навсегда. Уже через неделю ее вещи и вещи Эрика были перевезены к Фридриху, и Илзе окончательно поверила, что теперь ее жизнь пойдет по-другому. И она навсегда забудет о том, что было с ней. А если кто-то напомнит или упрекнет – в ней вновь проснется дикая кошка. И тогда берегись…

* * *

Фридрих сделал предложение через месяц совместного проживания. Наверное, у истинных европейцев так принято: привел в дом – женись. Илзе не ожидала такого скорого поворота, но, немного пококетничав, согласилась. Пожив у Ольги, она поняла: главное для нее в жизни – уверенно стоять на ногах. А Фридрих давал ей такую уверенность. И, по мнению Илзе, существовало три причины, по которым надо было сказать «да».

Во-первых, он безумно полюбил Эрика. Да и мальчишка относился к нему с симпатией: не дичился, не боялся, а даже наоборот, чувствуя добрый характер незнакомого дяди, втягивал его в свои игры и шалости.

Во-вторых, Фридрих основательно пустил корни в Латвии: бизнес, причем доходный, дом, скорее домина по латышским понятиям, друзья, коллеги. Его не тянуло в скучную, размеренную Австрию. И он достаточно свободно общался и на латышском, и на русском. На все случаи жизни в чужой стране. Правда, Эрик иногда с умилением передразнивал и копировал иностранный акцент Фридриха или слова с неправильным ударением, получая за это нагоняй от матери, но Фридрих только громко смеялся над проказами мальчика.

В-третьих, Илзе понимала: она, как законная жена иностранного подданного, в случае его отъезда на родину отправится следом. Когда-то жены декабристов, оставив почести и титулы, мчались за своими мужьями в Сибирь, а отъезд в Австрию для Илзе был все-таки счастливым финалом.

– Так что свадьба с Фридрихом – достаточно выгодная партия, с какой стороны ни посмотреть, – делилась Илзе с Ольгой. – Хотя минусов предостаточно.

– Например? – поинтересовалась подруга с иронией.

– Он скуп на ласку и страсть, – Илзе стала перечислять недостатки Фридриха. – С ним невозможно поговорить по душам. Он…

– Остановись. А то, чувствую, тебя понесло! – перебила Ольга. – Этот иностранец даст тебе восемьдесят процентов счастья: заботу, деньги, тыл! Недостающие двадцать – ласку, страсть и беседы под луной – заберешь на стороне!

– Оля, ты о чем? – обиделась Илзе. – Я хочу построить примерную и счастливую семью. А не пародию на нее.

– Так строй! Все в твоих руках. Не ищи в стоге сена иголку.

Но строительство новой ячейки общества сразу дало сбой. И все потому, что между мужчиной и женщиной не было изначально главного – любви. Илзе осознавала, что Фридрих нравится ей, он очень мил, приятен, но она не любит его. Чувствовала Илзе, что и Фридриху нужна не она сама, а некие постоянство и забота. Чтобы и на приемы под ручку, и на кухне со сковородками. Иначе как объяснить, что молодой здоровый мужик занимается любовью минут пятнадцать, да и то раз в неделю. И это в первый месяц знакомства, когда они из кровати не должны вылезать сутками! Казалось, для него передачи австрийского телевидения, пойманные спутниковой антенной, интереснее, чем близость с ней! А если вспомнить Андрея, то до трагедии с сыном он не давал ей спать часами, и не только в первые месяцы совместной жизни, а в течение нескольких лет.

«А почему должна быть обязательно любовь?» – спрашивала себя Илзе и даже не пыталась найти ответ. Она надеялась, что время все поставит на свои места. Может быть, после, через месяц-другой, все и наладится, и два человека настолько притянутся друг к другу, что с иронией вспомнят, как странно складывались их отношения в начале романа.