Тайны прошлого

— Какая муха тебя укусил? Это прекрасная музыка… — Шику окинул Жулию долгим взглядом. Что с тобой происходят?

Жулия чувствовала себя безмерно усталой. Перед глазами неизвестно почему вдруг возникла несчастная Сели; потом пронеслись тревожные мысли о встрече отца с Элиу Арантесом… Она вспомнила о ненаписанной статье… Ей нужно работать, а вместо этого она стоит здесь и под прицелом десятка глаз изображает любящую девушку, свято чтящую традиции исполнения серенад. С нее довольно!

— Послушай, Шику Мота. Все было замечательно, большое тебе спасибо… Теперь ты можешь катиться отсюда с чистой совестью на все четыре стороны. Будь добр, исчезни с моих глаз, а еще лучше — из моей жизни вообще!

Шику пытался удержать ее, требовал объяснения, но Жулия твердым шагом двинулась к дому, лишь коротко бросив на ходу;

— Я не нуждаюсь в твоей любви!

Жулия поднялась в гостиную и, натолкнувшись на осуждающие взгляды родных, сказала, как отрезала:

— Я больше не хочу слышать имя Шику Мота в этом доме! Спокойной ночи! — Она повернулась к двери и уже на выходе услышала голос Бетти:

— Страх жить, любить и быть любимой —  это наше фамильное заклятие!

…Жулия долго ворочалась в кровати, перебирая в уме сначала события уходящего дня, а потом и всех предыдущих дней. Она думала о сестрах, о том, какие они разные и как по-разному не просто складываются их жизни. Вот Сели: с ней предстоит еще немало повозиться устроить в коллеж, найти ей друзей, но основная задача — помочь девушке найти свое место в этом незнакомом, а потому и непростом для нее мире. Перед глазами Жулии встало по-детски трогательное личико младшей сестры, заливающееся краской от любого намека Бетти на чувства Тьягу. Жулия была согласна с Бетти: Сели избегает влюбленного в нее юношу лишь из-за боязни покинуть свою скорлупу… Собственно, и монашеская обитель притягивала Сели не более как надежное убежище, где можно было бы укрыться от враждебного ей мира.

«Глупая, милая девочка». —  Жулия повернулась на другой бок и вспомнила слова матушки-настоятельницы: отказываясь от мирской жизни, ее хотя бы надо немного знать, чтобы после не мучиться напрасными сожалениями о потерянном навсегда… Жулия разделяла мнение мудрой монашенки на все сто процентов, но что-то в этих словах больно задевало ее, словно касались они не только Сели, но и ее лично.

Неужели Бетти права и она, Жулия — журналист, современная женщина, находящаяся в самой гуще событий, — такая же трусиха, как и серенькая мышка Сели, стращавшаяся всего и всех? Но та хоть любит Бога, а кого любит она, Жулия? Но сейчас ей не хотелось думать о себе, о своих проблемах, и она стала думать о Бетти.

Вопрос, кого любит Элизабети, не стоял. Ответ на него представлялся Жулии предельно ясным: Бетти любит мужчин, предпочтительно красивых и молодых, обязательных и щедрых. В настоящий момент наиболее полно всем этим критериям отвечал Арналду Сан-Марино, и Бетти не делала секрета из своих планов — заполучить красавчика в свои сети. И, кажется, в ее планах Арналду отводилась роль отнюдь не очередного любовника. Во всяком случае, мечта об обручальном кольце, которое наденет ей на палец старший сын Антониу Сан-Марино, заставила Бетти переменить тактику ведения любовных войн. Она, не без помощи друга Шику Раула, разработала особую тактику неторопливого движения вперед, постепенного захвата и абсолютного воздержания. Последнее давалось Бетти невероятными усилиями. Теперь, возвращаясь со свидания, сестра регулярно подставлялась под струи ледяной воды, а на вопросительные взгляды Жулии, смеясь, отвечала:

—  Я слишком сильно разогрела себя, надо было затушить пожар….

Жулия невольно улыбнулась, представив себе, как Сели, выслушав очередные игриво-фривольные признания Бетти, срывается с места и бежит поить молоком котеночка, которого ей недавно подарил Тьягу. «Маленькая трусишка, отгораживается от греховных напастей блюдечком с молоком…» Но сейчас, глубокой ночью, наедине сама с собой, Жулия ясно осознавала, что и Сели, и Элизабети, и она сама, Жулия, — все они принадлежат к одной породе женщин — темпераментных, обуреваемых страстями, искренних и готовых на любые жертвы ради любви.

Перед глазами Жулии возник Шику Мота, поющий серенаду, сгорающий от страсти… А ведь все начиналось с нелепого полудетского спора: кто — кого… Жулия победила, но радости эта победа не принесла. Почему?