Тайны пустоты

– Я не единственный крупный нуль-физик вселенной, есть множество других учёных, причём не лишённых эмоций. Элис разбирается в теории пустоты не хуже меня, в каких-то её разделах даже лучше.

Если бы Стейз мог рассердиться, точно бы вознегодовал на раскатистый смех друга. Умение определять эмоции далеко не всегда давало представление об их причинах.

– Умозрительная ревность – самое пустое из всех чувств, – фыркая от всё прорывающегося хохота, выдавил Оррин. – Понимаю, когда мужчина мучается, увидев любимую в объятиях другого, но страдать просто так, без всяких к тому оснований, не каждому дано! Идея, что Таша перейдёт к другому некроманту для создания с ним крепкой ячейки исследователей пустоты, конечно, гениальна и полезна для блага галактик, но неосуществима. Чувства не перенастроишь, как музыкальный инструмент, а твоя чрезмерная логичность заводит твои размышления в несусветные дебри чепухи. Прекращай, Стейз. Помнишь девиз первооснователей Альянса? Живи по совести, делай что должен, и не нарушай этих правил при попытках изменить неподвластное тебе.

...

Будни Таши чаще всего проходили среди нуль-физиков, но Бассит требовал по-прежнему считать её сотрудницей его ведомства и шутливо именовал её «экологом пустоты».

– Ты столько лет занималась спасением живой природы – самое время заняться спасением неживой, а мы поможем, чем получится, – толковал Пятый стратег. – Физики подходят к проблеме со стороны математики и формул, бьют её в лоб, так сказать, а мы зайдём с тыла: разберёмся в основаниях устойчивости пустоты как биоценоза. Что самое главное в экосистеме? Биоразнообразие, способность к саморегуляции и замкнутость круговорота веществ. Что изменили физики? В первую очередь замкнутость круговорота: накачали пустоту энергией туннелей, сигналов связи и светом звёзд. Какой следует вывод?

– Надо перенаправить излишек по безопасным каналам, как поступают при затоплении полей.

Проводить аналогии между материальным и нематериальным миром было непросто, но тысячи экологов Альянса дружно взялись выдвигать идеи и предлагать нетривиальные решения. Физики вначале посмеивались, потом заинтересовались выдвигаемыми тезисными планами и взялись с пользой для дела переиначивать их на свой лад. Увы, большинство концепций базировалось на первоначальном освобождении подпространства от не самых насущных и жизненно необходимых функциональных конструкций. В итоге больше всего Ташу поражали не хитроумные научные разработки, а готовность людей Альянса безропотно сидеть без связи, без перемещений по галактикам, законсервированными на своих планетах и без возможности хотя бы узнать новости, пока не «рванёт» или пока не восстановят межгалактическое сообщение.

– У многих пострадают их бизнес, работа, личные отношения, но никто не ропщет и не высказывается против таких планов, – как-то раз не выдержала Таша и высказала Басситу своё недоумение.

– Все согласны с мнением физиков, что это единственный шанс спасти их планеты, – больше её удивился главный эколог содружества галактик.

– Не всех и не везде такое соображение останавливает. Надежда пережить всеобщий Армагеддон на личном благоустроенном островке (или отдельной защищённой планетке) позволяет пренебрегать миллионами чужих жизней, – сказала Таша, и кольганец поражённо мигнул, потом сочувственно посмотрел и долго гладил её по волосам сухонькой ладонью с когтистыми пальцами. Роли Таши в сообществе Альянса менялись, но она по-прежнему не была такой как все.

Особенно сильно свою непохожесть она ощущала при встречах с родителями Стейза. Если все окружающие её люди за долгие века успели привыкнуть к хладнокровной невозмутимости наурианцев, то ей такая задача пока не поддавалась. Она могла сколько угодно внушать себе, что мать Стейза чисто генетически не способна испытывать неприязнь и недовольство, но волей-неволей замечала все признаки таковых. По её ощущениям недовольство родителей Стейза их отношениями нарастало день ото дня, и воспоминания о словах собственной родной матери мало успокаивали.

«Отношения, в которых один любит, а второй позволяет себя любить, долго не живут», – заявила мать.