Тайны раскола. Взлет и падение патриарха Никона

Неронов, хорошо осведомленный о московских событиях, окрестил «справщика» «лукавым чернецом», однако сам, окажись на месте Арсения, вряд ли исполнил бы труднейшее задание лучше. К тому же в цейтнот «гречанин» попал опять же с легкой руки того же Неронова. Попал в одночасье. В октябре 1653 г. Никон провожал на Восток Суханова, явно не подозревая, что через три месяца будет пороть книжную «горячку». И не порол бы, смирись спасо-каменный «гость» с новым патриаршим курсом. К сожалению, отец Иоанн не смирился и в ноябре бросил сопернику вызов. Никону пришлось выбирать: либо под нарастающим натиском ревнителей старины проявить выдержку и, защищая Арсения от нападок, дождаться, пока ученый отыщет «золотую середину» межконфессионального объединения; либо попробовать внедрить основы реформы, пусть и в сыром виде, в текущем году на волне всеобщей радости в связи с освобождением Смоленска, когда голос оппозиции заметно поутихнет. Патриарх нисколько не сомневался в грядущей победе и выбрал второе, выведя за скобки один пункт — троеперстие. Этот выбор неминуемо отразился на качестве книжного продукта, вместившего в себя множество смешных ляпов, корявых словосочетаний и убогих транскрипций. Над ними частенько иронизируют. Нередко возмущаются преступной небрежностью. Порой не исключают злого умысла. Мол, субъективный фактор сыграл негативную роль. А если объективный?..

* * *

14 (24) февраля 1654 г. Алексей Михайлович обнародовал дату прощания с Москвой — в Троицин день, 14 (24) мая 1654 г. 27 февраля (9 марта) из Москвы в Вязьму отправился «наряд» — артиллерия русской армии. Командовал им боярин Ф.Б. Долматов-Карпов. Паралеллыю у Новодевичьего монастыря на поле вновь разбили военный лагерь, где солдаты и офицеры ежедневно упражнялись в оружейных и строевых экзерцициях. 15 (25) марта сюда наведался царь с грузинским царевичем и послами Хмельницкого «смотреть рейтарскаго и солдатскаго ученья». Послы — Семен Зарудный и Павел Тетеря — в Москву пожаловали 12 (22) марта уладить правовой статус Малороссии в составе России — то, о чем старшина просила В.В. Бутурлина в день присяги.

Как и обещал управляющий Большого дворца, все притязания «черкасе» Кремль удовлетворил без заминки, в том числе и особые «привилеи» на выборность всех чинов — от гетмана до рядового «урядника», собственный судебный порядок, на сношения с иноземными государствами при уведомлении царя о каждом контакте, на реестровое казачество в шестьдесят тысяч сабель. Соответствующую грамоту Алексей Михайлович подписал 27 марта (6 апреля) 1654 г. Подтверждая нерушимость уклада жизни, сложившегося у украинцев «духовного и мирского» звания, она автоматически гарантировала и неприкосновенность религиозной практики, устоявшейся в Киевской митрополии. Так что рано или поздно, а различия в обрядах двух народов спровоцировали бы конфликты. Обязательство не трогать самобытность «черкасе» вынуждало Москву во имя укрепления образовавшейся смычки принести в жертву свои обычаи и каноны. Для человека с улицы это была цена за освобождение Смоленска, воскрешавшее веру русской нации в себя. Но сочтет ли он подобное объяснение достаточным, Никону еще только предстояло узнать.

23 апреля (3 мая) патриарх именем царя назначил командующим южной группы войск, сосредотачивавшейся в Брянске, А.Н. Трубецкого, предписав не медлить с отъездом и выступлением полков в поход через Рославль. Через три дня боярин покинул столицу, благославляемый москвичами. Северную группировку со ставкой в Новгороде с ноября формировал В.П. Шереметев. Сам Алексей Михайлович, как глава центральной, с многочисленной свитой и частью соединений двинулся к Вязьме 18 (28) мая 1654 г. Перед тем, естественно, царь посетил два монастыря — Троице-Сергиев и Савво-Сторожевский. Никон остался в Москве за хозяина. А Неронов… А Неронов оказался неправ. Мрачные прогнозы протопопа на поверку обернулись заурядным блефом. Речь Посполитая воевать сразу и с Россией, и с Украиной не могла. Посему польский фронт рухнул в первые дни кампании. Обиженный крымский хан ничем не пособил новому союзнику поневоле. Детище князя И.Б. Черкасского — Белгородская засечная черта надежно прикрыла русский тыл от разорительных рейдов татарской конницы. Лучшие польские хоругви завязли в кровопролитных боях с «мужиками» под Житомиром и на Буге, под Уманью и Винницей, которые за спиной на русской границе имели семитысячный корпус В.Б. Шереметева со штаб-квартирой в Белгороде.