Тайны реального следствия. Записки следователя прокуратуры по особо важным делам

Таким образом, практически все, что поведала отравительница следователю, нашло объективное подтверждение в результатах беспрецедентного исследования, проведенного В. П. Петровым и его коллегами. Все, кроме одного: эксперты подсчитали, что исходя из клинической картины отравления у потерпевших, Зуйкова использовала дозу яда, в десять раз превышающую ту, которую назвала она.

Когда профессор Петров осматривал Алексея Таланова, тот неожиданно высказал мысль о том, что и у него, и у жены такие же проявления болезни, какие он наблюдал у сына Зуйковой, умершего незадолго до их болезни.

Да, и у следствия вставал вопрос о причинах заболевания и смерти Павла Зуйкова: уж очень похожи были симптомы его болезни, зафиксированные в истории болезни, на то, что наблюдали врачи, лечившие Талановых.

И В. К. Корнилова назначает профессору Петрову и его коллегам посмертную экспертизу. Заключение им предстоит дать по собранным следствием материалам.

Комиссия экспертов долго изучала медицинские документы Павла Зуйкова; члены комиссии сопоставляли особенности течения болезни с анамнезом, скрупулезно оценивали буквально каждое слово, написанное их коллегами, лечившими Павла, для наглядности составили графики колебания пульса и артериального давления у больного в период его госпитализаций в 1981 и 1985 годах.

На заседаниях экспертной комиссии присутствовала и следователь Корнилова, закон предоставлял ей такое право.

Осмыслив наблюдения экспертов, Корнилова на заседании комиссии задала им ряд дополнительных вопросов: усматривается ли сходство клинической картины заболевания Зуйкова в 1981 году с клинической картиной отравления таллием; не явилось ли заболевание, по поводу которого Зуйков был госпитализирован в 1985 году, рецидивом предыдущего заболевания; сходны ли клинические картины отравления членов семьи Талановых и заболевания Зуйкова.

После долгих совещаний эксперты ответили: да, они подтверждают вывод патологоанатома о том, что смерть Зуйкова наступила от отека головного мозга при явлениях остановки дыхания, — но лишь частично, так как эта формулировка не полна, она не раскрывает этиологию (причину) основного заболевания.

В действительности отек головного мозга явился лишь осложнением (следствием) диффузного и обширного энцефалита. Как в 1981 году, так и четыре года спустя заболевания Павла Зуйкова начинались сходными жалобами и клиническим симптомами. А это свидетельствует о том, что в клинической картине острого периода обоих заболеваний ведущими оказались три группы симптомов: поражение головного мозга (типа энцефалита), поражение периферических нервов (типа острого неврита) и общая токсическая реакция организма (слабость, заторможенность, тошнота, рвота, глухие тоны сердца, судороги, диспепсия).

И вот на основании сходства жалоб и клинических симптомов с разрывом в четыре года комиссия экспертов пришла к выводу, что эти заболевания могли иметь одну причину; более того, последнее заболевание Зуйкова явилось не рецидивом предшествующего острого заболевания, а возникло как новый, самостоятельный процесс. И характерна такая клиническая картина для отравления солями тяжелых металлов, в том числе и солями таллия.

Эксперты специально отметили в своем заключении, что клиническая картина заболеваний Зуйкова сходна с клинической картиной острого и восстановительного периода отравления семьи Талановых. В обоих случаях ведущим комплексом симптомов было поражение головного мозга, периферических нервов и картина общего отравления организма с тотальным облысением.

Эксперты даже подсчитали дозу отравляющего вещества, содержащего таллий, которую должен был получить Павел Зуйков: не менее 420–480 милиграммов.

Когда же следователь задавала Зуйковой вопросы о смерти сына, Зинаида Андреевна разражалась бурными рыданиями: «Как вы можете! Единственный, любимый сын, такое горе…»

А сам Павел уже не мог ничего рассказать. И дело было направлено в суд с обвинением Зуйковой в покушении на убийство семьи Талановых; Павел Зуйков в потерпевших не упоминался.

В. К. Корнилова предположила, что его мать не желала смерти сына; Павел мог случайно найти и выпить раствор, приготовленный Зуйковой для соседей. Так или иначе, следствие сочло доказательства недостаточными для предъявления ей обвинения в умышленном убийстве сына.

Окончив расследование, Валентина Константиновна Корнилова направила в исполком Ленинградского горсовета письмо о том, какую трагедию перенесли жители коммунальной квартиры Талановы; и о том, что пережитое не позволяет молодой женщине, ставшей инвалидом в результате совершенного в отношении нее соседкой преступления, дальше проживать вместе с маленьким ребенком в той коммунальной квартире, где их чуть не убили.

Произошло чудо — Талановым дали отдельную квартиру. (Только вот здоровье им вернуть уже никто не мог.) А Валентине Константиновне еще много лет злопыхатели задавали вопрос, сколько ей за это заплатили…