Тайны Римского двора

Он прячется, ожидая общего волнения, подавлением которого опять мог бы захватить в свои руки власть, и интриги его продолжают омрачать политику государей и народов.

Новые обстоятельства и особый свойственный римскому двору инстинкт придают папству новую силу.

Забывая оскорбления, коим подвергалась римская Церковь в России как при дворе, так и в народе, папа надеется найти подходящее орудие для своих подпольных интриг в русском императоре.

Пока папские проекты ещё не вполне прояснились. Ревность, чувствуемая в России к успехам цивилизации в Пруссии и к увеличению её могущества, достигнутого двойным путём промышленного и религиозного влияния, затруднения, которые могут возникнуть для православной религии в католической Польше; отречение от греческой веры, которое могло быть следствием замужества дочери императора с одним из австрийских великих князей, и, наконец, объявление о скором прибытии русского императора в Рим, — всё это порождает смутные надежды, сознаваемые вполне только самим папой, с помощью его скрытой гордости и громадного тщеславия.

Рим опирается также на Испанию и, если новые конституционные учреждения откажут ему в поддержке, он смело может опереться на народные суеверия, всегда столь живучие на испанской почве.

Швейцария и Бельгия служат генеральными квартирами для его иезуитской милиции.

Во Франции Рим призвал всех своих друзей к оружию, советуя им обратиться к законам и требовать церковных льгот конституционным путём, представляя формальные просьбы; он напоминает им их последние попытки.

Разве единогласное публичное согласие наших уважаемых епископов ничего не значит? Разве не имеют значения восемьдесят четыре тысячи подписей, представленных в собрание? А депутаты, руководившие выборным движением католиков и взявшие на себя подать голос за свободу преподавания? А жалобы, выходящие из всех уст, обвиняющие маленькую кучку христиан в том, что они из вопроса религиозного сделали главный вопрос нашей эпохи?

Однако 1845 год мало благоприятствовал этим горделивым соображениям.

Германский католицизм, изгнание иезуитов из Франции, швейцарская междоусобная война, волнение, произведённое делегациями, и представления, сделанные европейскими государствами, оставят печальные следы в летописях папства.

Мало лет, которые как в настоящем, так и в будущем соединяли бы столь много печальных симптомов для Рима.

Отсюда происходит самая непримиримая ненависть, выражающаяся в самых мельчайших деталях, о чём можно судить по следующему происшествию.

Пруссак-переплётчик, поселившийся в Риме, скопил маленький капиталец. Он хотел открыть постоянное заведение и подал об этом, как полагается, просьбу, но правительство не удовлетворило её, объясняя свой отказ тем, что проситель протестант. Тем не менее ему готовы были дать требуемое разрешение, если бы он принял католичество. Переплётчик отказался, тогда агенты инквизиции принесли ему для переплёта запрещённые книги; предупреждённая полиция захватила книги, и несчастного приговорили к уплате известного штрафа. Не в состоянии заплатить его, переплётчик хотел продать с публичного торга своё имущество; ему и этого не дозволили. Тогда, спустив его за ничтожную цену, он уехал из Рима.

Кардиналы ещё сохраняют в памяти предания о патрицианской мести и о церковных интригах. Их оргии и их ненависть пользуются ещё наёмными убийцами, и всем, имеющим несчастье соперничать с ними в любви или обличать печатно их излишества, преступления и неисполнение ими своих обязанностей, ещё угрожают кинжалы.

Римский народ, увлекаемый порочным примером лиц, считающихся святыми, ещё не отказался от la cotellata[12], и часто ещё мостовая города Рима обагряется кровью при ссорах простого народа между собой.

Внимательно вглядевшись в римскую религию и великолепие папства, всегда можно отыскать низость, жестокость и испорченность.

Рим, несмотря на его пронырливость, пойман в западню, хитро подготовленную им всему миру.

Чудесный улов уходит от него через порванные нити сети Святого Петра.

Безысходное его положение определяется следующей дилеммой: или Рим умрёт вследствие собственной неподвластности, или сотрёт с лица земли движение, против которого он борется, и Григорий XVI взойдёт на престол при самых бурных условиях для папства.