Тайны российской аристократии

Его вдова Екатерина (урожденная Чикина) и трое детей уехали в Эстонию. Единственный сын Александра Анатольевича, Александр, убит в 1941 г. при вступлении советских войск в Эстонию. Екатерина Пушкина с двумя дочерьми Аллой и Ириной оказалась после Второй мировой войны в лагере для перемещенных лиц в Баварии. Оттуда старшей дочери удалось эмигрировать в Венесуэлу, а вдова и младшая дочь писали в 1948 г. председателю Американского пушкинского комитета Б. Л. Бразолю с просьбой помочь им найти работу и после долгих мытарств устроить свою жизнь. Дальнейшая судьба потомков Л. С. Пушкина теряется в неизвестности.

Окончание рассказа о роде Пушкиных получилось печальным. Революционные потрясения XX в. поставили под угрозу все, что было дорого Александру Сергеевичу Пушкину, – прелесть литературы, независимость личности, гордость славою предков. Жестокой оказалась судьба и по отношению к потомкам и родственникам поэта. Но род поэта не прекратился. Его потомки по женским линиям – семьи Воронцовых-Вельяминовых и Воронцовых, Быковых, Данилевских, Клименко, Мезенцовых, Галиных и другие – живут и в наши дни. Несколько ветвей приняли родовое имя Пушкиных. История рода продолжается.

Древние предки философа Чаадаева

Любопытно, что фамилия одного из величайших русских философов Петра Яковлевича Чаадаева, ориентировавшегося в своих взглядах на Европу и европейскую цивилизацию, звучит столь откровенно по-восточному. Чаадаев – это несколько русифицированное Чегодаев, Джагатаев, сын Джагатая. Джагатай – собственное имя у монголов, означающее «храбрый», «искренний». Возможно, это отложило свой отпечаток на судьбу искреннего в своих убеждениях и храброго в их исповедании философа. Джагаем звали одного из сыновей Чингисхана, и легенда возводит род философа к нему. Было бы заманчиво следовать за ней, но истина указывает другой путь. Происхождение Чаадаевых не столь громко, но не менее интересно.

Семейная история Чаадаевых восходит к XV в. и берет свое начало в русско-литовских землях за Окой. На этих землях стояли несколько городов, в которых княжили потомки Рюрика и Гедимина (Верховские княжества). Те города, в которых не было князя, управлялись воеводами. В городе Мценске воеводствовал Григорий Протасьевич. Свою политику он проводил твердо и независимо, играя на противоречиях между своими сильнейшими соседями – великим княжеством Московским и великим княжеством Литовским. Не менее важными были и отношения с татарами.

В 1423 г. Григорий Протасьевич вместе с князем Одоевским разбил татарского князя Айдара. Но в 1429 г. Айдар вновь подступил к Мценску и, хитростью заманив Григория Протасьевича в ловушку, взял его в плен и привел к хану Улу Мухаммеду. Хан, человек прямой и не любивший коварства, велел отпустить воеводу домой, а Айдара отругал. В 1437 г. сам Улу Мухаммед, изгнанный из Сарая – столицы Золотой Орды, появился на русских границах, под Белевым. Григорий Протасьевич, посланный от литовского князя на помощь московским полководцам, князьям Дмитрию Шемяке и Дмитрию Красному, изменил русским и вступил в сговор с татарами. Убеждая русских воевод заключить мир с ханом, Григорий Протасьевич подал знак татарам напасть в самый неожиданный момент. Русские побежали, и прежде всех Григорий Протасьевич, крича: «Беги! Беги!» – и внося сумятицу и страх. Расчет Григория Протасьевича был прост – татары, довольные его поведением, не тронули Мценска. Но гнев московского государя оказался страшнее. В 1439 г. он схватил Григория Протасьевича и приказал ослепить его.

По-другому сложилась судьба сына Григория Протасьевича – Ивана Григорьевича. В 1425 г. Иван Григорьевич с сыном Кононом выехали в Москву на службу великому князю Василию I и были пожалованы землями на Устюге. Через три года, в 1428 г., Иван Григорьевич и Конон получили право управления со сбором налогов в городах Елатьме и Кадоме, на окраине русских земель, в Мещере, под Муромом. Там, на Муромской земле, потомки Ивана Григорьевича пустили корни и приобрели большие вотчины.

Иван Григорьевич погиб при загадочных обстоятельствах. Летопись сообщает, что он был утоплен неким Федором Блудовым весной 1440 г. Вскоре и сам Блудов получил по заслугам за свои злодеяния – был повешен на тополе.