Тайны российской аристократии

В декабре 1717 г. Матвеев был пожалован в сенаторы и назначен президентом Юстиц-коллегии, затем – президентом Московской Сенатской конторы. В 1726 г. он проводил ревизию обширной Московской губернии. Первый биограф Андрея Артамоновича И. П. Сахаров пишет, что Матвеев строго преследовал злоупотребления и в Переславле-Залесском даже приказал повесить секретаря воеводской канцелярии, что вызвало недовольство двора. Открывшуюся ему картину злоупотреблений Матвеев описывает секретарю Петра I А. В. Макарову: «Непостижные воровства и похищения не токмо казенных, но и подушных сборов деньгами от камерира, комиссаров и подьячих здешних я нашел, при которых по указам порядочных приходных и расходных книг у них отнюдь не было, кроме валяющихся гнилых и непорядочных записок их по лоскутам; по розыску ими более 4000 налицо тех краденных денег от меня уже сыскано…»

В июне 1727 г. Матвеев вышел в отставку. Умер Андрей Артамонович 16 сентября 1728 г. и был погребен в церкви святителя Николая в Столпах – в одной усыпальнице с отцом и его злейшими врагами Милославскими.

Как уже говорилось, граф А. А. Матвеев принадлежал к тем деятелям Петровской эпохи, которые стояли несколько особняком от ближайшего круга сподвижников царя, хотя и служили ему верой и правдой. Возможно, как и другого видного дипломата того времени князя Б. И. Куракина, Матвеева отдалял от компании Петра I присущий ему аристократизм.

В быту Андрей Артамонович Матвеев был настоящим русским барином. В 1710 г. Петр I обратился к князю-кесарю Ромодановскому с просьбой прислать в Петербург для участия в церемонии свадьбы царевны Анны Иоанновны с курляндским герцогом «карл», т. е. карликов. При этом царь приложил список тех вельмож, в домах которых были карлики, содержавшиеся для забавы господ. Наряду с вдовствующими царицами Прасковьей Федоровной и Марфой Матвеевной, боярами князем М. А. Черкасским, А. С. Шеиным, Т. Н. Стрешневым и другими два карлика были и у окольничего А. А. Матвеева.

Вместе с тем А. А. Матвеев был человеком Нового времени. Он обладал одним из крупнейших книжных собраний петровской России. Известны 77 книг, принадлежавших А. С. Матвееву, половина из которых была на латыни. Его сын дополнил и расширил отцовское собрание. Установлены и описаны 136 рукописей и 766 книг из библиотеки Матвеева. Из них 724 книги на иностранных языках: 444 – на латыни, 155 – на французском, 43 – на польском; кроме того, в библиотеке были английские, голландские, греческие, древнееврейские, итальянские и немецкие книги и рукописи. Первое место среди книг Матвеева занимали труды по богословию и философии, в том числе значительное количество античных авторов. Сочинения на русском языке представлены летописцами, житиями, трудами Максима Грека, Симеона Полоцкого, братьев Софрония и Иоанникия Лихудов, Кариона Истомина, Дмитрия Ростовского, П. П. Шафирова («История Северной войны») и другими. В числе книг матвеевской библиотеки были два сочинения его современников, в которых он сам предстает одним из героев повествования – описание посольских миссий де Невилля и И. Г. Корба.

Сам Андрей Артамонович является автором нескольких историко-мемуарных сочинений. «Дневник неофициальной миссии ко французскому двору» составлен Матвеевым после его поездки в Париж в 1705–1706 гг. Это первая русская книга, посвященная Франции. Матвеев описывает государственное устройство, экономическое положение, вооруженные силы, внутриполитическую обстановку, королевский двор, культурную жизнь, архитектуру, памятники искусства, достопримечательности Франции. Его книга представляет собой подробный справочник, не упускающий и такие, например, сюжеты, как «О метресах или любовницах королевских». Этот труд оказал большое влияния на формирование дипломатической науки петровской эпохи, политической философии и реальных представлений о европейских странах в русском обществе.

Не меньшее значение имеет и другой труд А. А. Матвеева, условно называемый записками о стрелецком бунте. Писать записки о стрелецком бунте Андрей Артамонович начал сравнительно поздно после описываемых событий (по крайней мере, после 1716 г.). Кроме стрелецкого восстания в Москве в 1682 г. он описывает заговор А. П. Соковнина и И. Е. Цыклера в 1697 г. и стрелецкое восстание 1698 г. Матвеев явно не стремился быть беспристрастным. Его пером двигала ненависть к царевне Софье, боярину И. М. Милославскому, московским стрельцам. Через европейскую политическую философию, которой наполнены записки Матвеева, прорываются живые и страстные чувства автора.

А. А. Матвеев был истинным сыном своего века – европейски образованный и просвещенный, приятный в общении, обладавший прекрасными манерами и привлекательной внешностью, он таил в себе не только недюжинную силу, способствовавшую преодолению тягот и препятствий, но и обладал решительностью и жестокостью, искренне и яростно ненавидел своих врагов. Столь искренними были его чувства любви к тому, что было ему дорого – отец и его память, царская семья, Россия.