Тайны русских волхвов. Чудеса и загадки языческой Руси

Чтобы найти общий с ним язык, стали применять морские вымпелы, и вся кафедра обучилась новой грамоте. Если выбрасывался желтый флаг – это означало, что какой-то сотрудник болен, берет бюллетень; если – белый, значит – решили задачу Штурма-Лиувилля; адамова голова с костями – означала, что кого-то прокатили на защите, и так далее. Однажды завкафедрой выбросил флаг штормового предупреждения в адрес Ильи, мол, если еще раз сбежишь с лекции, то…

Лекции… лекции… Как с них не бегать? Когда же учить физику, как не во время лекции, сбежав с нее в библиотеку? Если бы все делалось как положено – физика остановилась бы на Аристотеле… Впрочем, разве нас учат не по методикам средневековых схоластов? Главное – вызубрить, получить отметку, но кто говорит, что главное – понимать? Да, а самое главное – присутствовать на лекциях, – что ты делаешь, спишь ли, читаешь художественную литературу, рисуешь шаржи и сочиняешь эпиграммы на лектора – неважно, – главное присутствовать. Правила игры: вы – студенты, сидите и спите за партами, мы – профессора, говорим и пишем на доске, а за это нам платят «зря-плату»… За что же ее будут нам платить, если вы не будете сидеть и спать?

Так что бессмысленно препираться, упираться… Илья приходил на лекции, садился на последней парте; слова лектора вкатывались в его уши, как чугунные шарики, и, не удержав отяжелевшую голову на слабой шее, он клал ее на парту, отключался от внешнего мира… Во сне он возвращался домой, на берег Волги, и видел он, как мама, Настасья Ивановна, готовила что-то, стоя у печи. Илья даже чувствовал дразнящий запах кислых щей с салом… От этого запаха он просыпался, вспоминал, что стипендию-то он давно проел, в кармане ни копейки, в желудке пусто… Какая наука пойдет в голову, если желудок пуст? Но что до этого заведующему кафедрой?

Заведующий кафедрой командовал большой флотилией научных морских судов. Перед началом навигации в его кабинете собирался весь профессорский состав кафедры: морские волки с обветренными лицами, подвязанными глазами, с кортиками за поясом и трубками. Раскладывалась на столе карта с загадочными очертаниями берегов Европы, с Черным морем, на котором по-древнегречески было написано «Pontos Euxeinos» и нарисован Морской Змий.

Дымили трубки, все вспоминали невероятные происшествия, рассказывали о штормах, о неразгаданных тайнах морских пучин.

– Шли мы как-то, шли… – начинал Парчевский классической фразой, – кругом туман… Вдруг… смотрю – из моря чудище высунулось… Я на него, а оно на меня глядит! А само-то странное до чего: голова козлиная, хвост щучий, во рту зуб, – один, но длинный и острый, как сабля!

– Ну и что? – невозмутимо попыхивали трубкой напротив. – Со мной то же самое чуть ли не каждую навигацию случается… Да! Помню, высадились мы раз на Сейшелах… Вы не представляете, как разнообразен там животный мир!.. Так вот, поверите ли, стали мы забивать там козла, а потом он оказался рыбой!

– Э-хе-хе… – то ли смеялся, то ли кашлял завкафедрой (он как будто ничего не расслышал, а может, просто давно не забивал доминошного козла).

Завкафедрой откидывался в кресле, тоже начинал вспоминать:

– А вот со мной за Геркулесовыми столбами… Да-а-с….был случай… Представьте – подходим мы к острову… Мм… Да-да, припоминаю… к Атлантиде… Так вот – на острове вулкан дымит. Пух-пуф! Пух-пуф! Такие, знаете, клубы… Аборигены ходят сонные с красными глазами… Боятся пропустить начало извержения… Как мы поняли – это у них обычай такой… Не спят – значит, грех проспать, все же – редкое зрелище. Собрались они вокруг нас и лопочут по-своему: помогите, мол. Как не помочь! Задумались мы, сели пить чай – известно, без чифиря ни одна серьезная проблема не решается… Сидим. На плите чайник посвистывает… И тут меня осенило, – снял я свисток с чайника, сбегал на вулкан и приладил его в жерле: как извержение начнется – он сразу свистнет и разбудит аборигенов… Спите – показываю им (завкафедрой положил ладони под щеку) – спокойно! – Завкафедрой чуть сам не заснул, но встряхнул головой и продолжил: – Бр-бл-бл! Ах! Как нас благодарили, как благодарили! Полный трюм бананов загрузили – они потом портиться начали, пришлось часть выбрасывать…

– А вот со мной был случай…

…Поговорив таким образом, наконец решали, что в нынешние времена и вода не так солона, и ветер не крепок, и рыба в морях передохла от химии, и моряков настоящих не осталось. Кто-то вспоминал, что собрались-то они обсудить навигацию, так сказать, вопрос – куда ж нам плыть?

Завкафедрой тыкал пальцем в карту, попадая, как правило, в район пустыни Каракум, и говорил:

– Сюда!

На этом заседание заканчивалось.

* * *

Долгие были обсуждения, давали слово каждому профессору, прели до седьмого пота в прениях по докладам. Все выступления протоколировались и подшивались, по всем заседаниям давался подробный отчет в вышестоящих инстанциях, – так и определялся окончательный вариант маршрута.