Тайны седого Урала

— Полноте, — останавливают оппонентов сторонники другой точки зрения. — Вы что, забыли: ведь еще почти за сто лет до Гофмана Петр Симон Паллас, не менее маститый изучатель Урала, записал башкирское название южноуральских гор — Урал-тау. Разве не очевидно — именно от этих исконных уральских обитателей идет название и всей этой горной страны!

Правы кажутся в своих утверждениях обе стороны!

Только… Только никак не могут объяснить сторонники первой версии: почему сами-то манси никогда Урал Уралом не называли и не называют. «Нёр» — именуют они эти горы. Что означает просто и весомо — «камень»… Только не могут и сторонники второй версии удовлетворительно объяснить, а что, собственно, значит на башкирском языке (вообще у тюрков) слово «урал»! Убежденные последователи этой версии следуют в основном традиции, заложенной В. Н. Татищевым. Василий Никитич утверждал, что «урал» означает «пояс», производя это название от тюркского глагола «уралу», «оралу» — опоясываться. Общеизвестна тонкая поэтичность тюркских образов, но чтобы называть так горы, предполагаемому автору имени надо было бы по крайней мере представить себе, что же они опоясывают. Пока удовлетворительного объяснения этому никто не представил.

Есть еще несколько попыток объяснить, откуда пришло слово «урал». Некоторым ученым представляется возможным появление названия с Востока. По-эвенкийски «гора» — «урэ». Люди тунгусо-маньчжурской языковой культуры, пришедшие в эти края с Востока, вполне могли принести ему такое название, тем более что появление буквы «л» в продолжении слова ставит его просто во множественное число. Но противники данной версии не могут взять в толк, почему русские географы восприняли название от пришлых, а не коренных жителей.

Итак, подведем нашему небольшому этимологическому экскурсу некоторые итоги. Поначалу напрашивается даже и ошарашивающий вывод: кажущееся столь же древним, как и окатанные миллионами веков вершины уральских хребтов, общепризнанное ныне их название на картах мира появилось как бы… ниоткуда. Во всяком случае, не очевидно, что оно пришло в наши дни памятью о давних пражителях здешних мест. Как Хоса-Нёр — название скалистого хребта на Северном Урале (на русском языке это мансийское имя означает «длинный святой камень») или скопление нескольких горных цепочек на Южном Урале, означаемое на картах «массивы Крака», название, которое (это установлено однозначно) восходит к древнетюркскому Кырк-Арка — «сорок хребтов».

И не виден смелый первопроходец, нашенский Америго, предъявивший миру свое название вновь открытой земли.

Но, может быть, имя Уралу найдено после долгих изысканий и его появление освящено авторитетом географической науки?

Действительно, самое время посмотреть, как же появлялись все имена — «синонимы» Урала, кто, как и когда присваивал их этому краю.

Считается, что первое письменное свидетельство об Уральских горах прозвучало в Геродотовой «Истории», написанной в V веке до н. э. Великий автор бессмертного сочинения в нескольких главах «Мельпомены», четвертой книги своего труда, пересказал содержание поэмы некоего Аристея, жителя греческого города Проконесса, в которой тот описал своё путешествие в земли за Азовским морем (его древние греки называли Меотийским озером). Путешествие Аристея состоялось, по Геродоту, в VII веке до н. э.

Из Геродотова описания следует, что Аристей отправился от Меотийского озера по реке Танаис (так называли в Античном мире Дон) к северу. В пути он встретил немало народностей и племен, хоть и варварских, хоть и с разными обычаями, но живущих (кто в лесах, кто в степях) вполне по-человечески. В одной из самых отдаленных стран Аристею повстречались иирки, народ, обитающий у подножия высоких гор. Горы эти Аристей назвал Рифеями. Неподалеку от них жил другой народ — исседоны.

По-видимому, поэма Аристея из Проконесса была единственным на ту пору солидным источником информации о столь отдаленных от греческих городов землях. Во всяком случае, Геродот отнесся к описаниям Аристея весьма уважительно. И великий космограф Древнего мира Птолемей посчитал для себя обязательным использовать его данные при создании ставшей знаменитой карты мира. Конечно, из не совсем отчетливых указаний путешественника Птолемей не мог установить с очевидностью, где точно возвышаются Рифейские горы. Античный географ попытался определить это сам. Имелось несомненное свидетельство Аристея: горы располагаются к северу от Танаиса. Имелось и тысячу раз подтвержденное античное знание об окружающем мире — все великие реки (а Танаис, по их убеждению, был великой рекой) стекают с великих гор.

Так на карте Птолемея появились Рифейские горы. Он расположил их в верховьях реки Танаис строго к северу от Понта Эвксинского (Черного моря), почти на северном краю Земли. Горы на карте были вытянуты небольшой цепью с юго-запада на северо-восток, и ближайшим к ним соседом с востока оказались Гиперборейские (северные) горы, из которых вытекала не менее великая река Ра (Волга). Гипербореи были вытянуты уже строго с запада на восток.