Тайны Сент-Ривера

Ари мне не звонил, значит, ничего пока не произошло. Поэтому, не заходя в свою контору, я поехала в полицейское управление, чтобы обсудить с Эриком Катлером все, что мы на сегодня узнали. Мои поездки, встречи и разговоры постепенно помогли мне кое-что понять. И у меня, наконец, появилась версия, в которую прекрасно укладывались все события, единственное чего я не могла сказать точно – это имя преступника и его адрес. Но кое-какие соображения у меня появились и на этот счет.

На всякий случай я позвонила Эрику Катлеру, чтобы убедиться, что застану его на месте. К счастью, все было именно так, как мне было нужно. Но я поняла, что мой звонок был не лишним, когда, поднявшись на седьмой этаж, почувствовала запах кофе.

– Приветствую вас, коллега, похоже, начинается работа, – в голосе комиссара появились знакомые интонации, предвещающие финал очередной запутанной истории.

– Пока это работа воображения, – внесла я свою долю скепсиса.

– Ваше воображение, основанное на гениальной интуиции, является катализатором наших, прежде всего, моих мыслительных процессов – бодро возразил мне Эрик Катлер.

– Звучит как формулировка нового закона. Я бы назвала его так: Закон о неизбежности раскрытия преступлений путем использования фантазий Мэриэл Адамс и интеллекта полицейского комиссара Эрика Катлера – не сдержавшись, я откровенно рассмеялась.

– Красиво, черт возьми, получилось! – Подхватил Катлер. – Но сначала мы выпьем по чашечке кофе, чтобы привести в рабочее состояние комиссара вместе с его мозгами, поскольку упомянутый комиссар почти не спит вторые сутки.

– Святое дело, – согласилась я.

Какое-то время мы действительно молча пили кофе. Впрочем, это было совсем недолго.

Наконец, комиссар заговорил:

– Вы сказали, что готовы предложить свою версию, а я бы очень хотел ее выслушать, поскольку и у меня есть соображения. Что-то мне подсказывает, что наши версии вряд ли будут противоречить друг другу.

– Но сначала я хотела бы задать вам один вопрос: мы знаем, что запечатанную в этом пресловутом втором конверте часть завещания видел только Яков Шефнер, так?

– Да, именно так.

– Есть вероятность того, что этот текст видел еще кто-нибудь?

– Вероятность есть всегда, другое дело, насколько она велика.

– Ну и насколько?

– Думаю, что незначительно. Шефнер не станет никому показывать документ, если это не положено по закону. Эта особенность характера фактически его кормит. Да и зачем? Теоретически ему могут предложить взятку, но для того, чтобы заплатить за эту информацию достаточно серьезные деньги, нужно иметь о ней представление. Но если уже есть это представление, то зачем платить? Так что, скорее всего, кроме Якова Шефнера, никто содержание этой части завещания не знает.

– Он сам и печатал этот документ?

– Конечно. Так положено по закону в подобных случаях.

– Я знаю, как положено, но меня интересует, как это было на самом деле. Я знаю случаи, когда этим правилом пренебрегают.

– Вы, коллега сегодня что-то не похожи на себя. Неужели вы верите, что Джудит допустила бы подобное нарушение? Ведь она наверняка жестко все проконтролировала.

– Да, вы правы. Просто хотелось отсечь все случайности. А теперь давайте сведем воедино все, что мы знаем. Итак, с достаточно большой долей вероятности мы можем предположить, что покушение на Джима Стонера совершил человек, который знал о существовании акций и считал, что сможет до них добраться после того, как уберет со своего пути старика. Вы согласны со мной?

– Ну, если речь идет о вероятности, то мне нечего возразить.

– Таким образом, – продолжила я свои рассуждения, – мы получаем некое противоречие: С одной стороны, Ронен Критц получил бы акции в случае смерти Стонера, но он не знал о завещании своей матери, кроме того, он вряд ли бы совершил убийство, да еще таким способом, впрочем, это мое мнение, а не факт. С другой стороны, Яков Шефнер знал об этой части завещания, но смерть старика ему ничего не давала, скорее даже наоборот, ведь за управление акциями он получает свой процент только, пока жив Джим Стонер. Мы и так заходим в тупик, а тут еще происходит второе покушение.

– Да, уж… – вздохнул комиссар.