Тайны сердца. Загадка имени

– Тогда решено.

– Диана, это потребует минимум два года ожесточенной работы.

– Еще одна причина не терять времени. Начнем немедленно.

– Это означает, что на протяжении двух лет у вас не будет времени ни на кого, кроме меня.

– Мы прекрасно ладим. Доедайте свой салат, Оливия, у нас полно дел.

Диана чувствовала себя спасенной. У нее будет о чем думать, кроме матери. А перспектива плотной совместной работы с этой замечательной женщиной наполняла ее энтузиазмом.

В 1997 году почти ни у кого еще не было персонального компьютера. Но в кабинете Оливии Обюссон в университете большой компьютер стоял.

– Я не умею им пользоваться, – призналась Оливия.

Диана поставила стулья перед монитором. Следующие два года подруги проводили все свое свободное время за компьютером. Часто они оставались там до двух-трех часов ночи. По воскресеньям они брали с собой бутерброды.

– А кто занимается вашей дочерью? – спросила Диана.

– Станислас прекрасный отец. Он отводит малышку в школу, возвращается домой поработать и никогда не опаздывает забрать ее. А вы, по вас кто-то скучает?

– Нет, – ответила молодая женщина, оценив деликатность вопроса.

Она лгала. Несколькими днями раньше Элизабет учинила ей форменный допрос:

– Ты питаешь какие-нибудь сексуальные чувства к Обюссон?

Диана бросила на лучшую подругу тот взгляд, которым Цезарь одарил Брута, прежде чем произнести свои последние исторические слова.

– Знаешь, меня бы это совсем не шокировало, – продолжила Элизабет.

– Меня тоже. Но чего нет, того нет.

– А жаль. По мне, так лучше было бы.

– Новое дело!

– Если бы ты хотела эту женщину, я бы лучше понимала твое поведение. А так я совершенно теряюсь.

– Для меня и правда увлекательно писать с ней статьи.

– До такой степени, что ты ничего другого не делаешь? Даже не спишь?

– Ну да.

– Ты сколько весишь? Сорок пять кило?

– Отстань.

– Что, все кардиологи обязаны быть такими тощими?

– Большинство проблем с сердцем имеют в основе переедание и/или избыточный вес. Лучше показать пример.

– Ты скоро в ходячий скелет превратишься!

В этом Диана была с ней согласна. Но когда Оливия видела масло, сыр или мясо, она становилась похожа на богомольца, узревшего дьявола. Сама она питалась исключительно сырыми овощами и хлебцами.

Когда была напечатана первая из их статей, Диана открыла бутылку вина. Старшая бросила подозрительный взгляд.

– Это полезно для сосудов! – запротестовала Диана.

– Только мне совсем чуть-чуть.

Несмотря на эти строгости, Диане очень нравилось их сотрудничество. При помощи компьютерной графики она рисовала диаграммы, чья четкость приводила Оливию в восторг. Когда она видела их напечатанными в журнале, то ликовала:

– Наша точность убедила американцев!

Диана упивалась этим «наша». Какая честь помогать столь блистательной женщине! Какое значение имеет, что она спит по три часа в сутки и забыла про отдых? А что до ее университетских результатов, то они только улучшились.

За полгода до назначенной даты выставления кандидатуры Оливия предложила ей начать преподавать.

– У меня не получится.

– Конечно получится. Вы великолепны.

Три месяца спустя Диана прочла свою первую лекцию. Это был успех. «Мне всего двадцать семь лет, а я уже преподаю в университете. Спасибо, Оливия!» – подумала она.

Николя пригласил ее на свою свадьбу. Она написала ему очень милое письмо, в котором извинялась за то, что не сможет присутствовать. «Так сложились обстоятельства, – объясняла она. – Я наверстаю позже, как только появится время». Оскорбленный Николя не ответил. Диане стало больно, но разве она могла поступить по-другому? Ей нужно было готовиться к лекциям, писать диссертацию, дежурить в больнице, а главное, была Оливия, которую необходимо готовить к совсем уже близкому выдвижению на звание.

Ей позвонил отец, желая выразить свое возмущение:

– Это же свадьба твоего брата, разве нельзя было освободиться и прийти?

Диана с трудом сохранила спокойствие. Этот человек, который даже не попытался понять, почему его дочь ушла из дому в пятнадцать лет, от имени семьи заявлял, что они шокированы ее отсутствием на светской церемонии.

– Папа, – ответила она, – постарайся понять: я только начала преподавать в университете, я готовлю диссертацию…

Отец немедленно замолк, исполнившись гордости: его дочь преподает в университете! Такое чудо давало ей право поступать как угодно. Он пробормотал что-то вроде: «Поздравляю, моя дорогая» – и повесил трубку. Диана поняла, что через полчаса он торжественно оповестит об этом весь город. И вместо гордости почувствовала гнев.