Тайны серебряного века

Довольно интересно уловить аргументацию в этом вопросе военного историка Антона Керсновского (1907–1944) и генерал-майора Михаила Скородумова (1892–1963).

Так, говоря о проблеме участия белого российского офицерства в вооруженных конфликтах в различных странах, военный историк с явным восклицанием утверждал:

«Когда, наконец, мы поймем, что иностранные националисты — будь то испанские белогвардейцы, французские «огненные кресты», немецкие наци и итальянские фашисты — такие же враги для нас, русских эмигрантов, и нашей Родины, как и преследуемые ими коммунисты?»

А вот как на этот же вопрос отвечал генерал Скородумов:

«Пускай сперва подохнут все большевики, а потом при первом же случае мы поговорим и все припомним иностранцам…»

Припоминать бы не пришлось, если бы все русское воинство за рубежом поддержало Гитлера. Как всякий политикан, он часто забывал свои обещания. Тем более восточные славяне, они для него были недочеловеками, унтерменшами, скотом, которые, согласно его взглядам, подлежали уничтожению.

Выдающийся философ ХХ столетия Иван Ильин в письме замечательному писателю Ивану Шмелеву, сына которого обманным путем пленили в 1920 году большевики, а затем расстреляли в Крыму, 10 октября 1938 года писал:

«Я покинул страну моего прежнего пребывания (Германию. — Авт.) совсем… Больше не вернусь. Там такой нажим на русских честных патриотов! Там терпят только предателей и своих агентов».

Военный в звании генерала Скородумов не мог понять гражданского соотечественника — философа Ильина и поплатился за свою неосмотрительность и недальновидность. Наверное, подвела одиозная фамилия, — надо было медленней думать. В начале осени 1941 года он, организатор только что созданного на территории оккупированной гитлеровцами Югославии Русского охранного корпуса (РОК), — какое мрачное пророчество! — за «вольные речи» о возрождении национальной России был отстранен от командования и арестован гестапо.

Почти месяц у него в тюрьме нацисты выбивали русофильство. А потом вышвырнули, как щенка, на прозябание. Ему пришлось до середины 1944 года зарабатывать себе на жизнь сапожным ремеслом в Белграде, где он пристроился в соответствующую мастерскую.

Как писал Леонид Решетников:

«Только когда поражение Германии стало неизбежным, немцы отказались от своих претензий к генералу (Скородумову. — Авт.), и тот записался рядовым в Русский охранный корпус, чтобы разделить судьбу тех, кого он привел под чужие знамена».

Надо признать, что определенная часть белой эмиграции, особенно военной, прежде всего в Болгарии и Югославии, разделяла иллюзии Скородумова. Эти люди в промежутке между двумя мировыми войнами жили мыслями, что им еще придется схлестнуться с оружием в руках с большевиками. Вместе с тем они понимали, что самим с Советской властью им не справиться, и, помня, как англичане и французы предали Белое движение в годы Гражданской войны, определенная часть русской эмиграции строила планы в расчете на использование «стальных мускулов» возрождающейся после позора Версаля гитлеровской Германии.

Какую конечную цель ставил Гитлер против России, каковы его реальные устремления в этом вопросе, как и саму сущность нацизма, многие россияне за границей не знали, находясь в диком круговороте выживания.

Конечно, не знали они и взглядов идейного вдохновителя Русского общевоинского союза (РОВС) Ивана Ильина, его предупреждений об опасности нацизма после бегства из Германии, о запрете швейцарских властей заниматься политической деятельностью. Не ведали они, что Ильин написал Шмелеву о том, что нацисты преследовали его «за христианскую точку зрения, отказ от участия в подготовке похода на Россию и антисоветских выступлениях, за решительный отказ поддержать идею независимости Украины».

Непонимание сути нацизма, разочарование, утрата многолетних надежд на то, что Запад, в первую очередь Англия и Франция, помогут белым в борьбе с большевиками, подтолкнули на первых порах к сотрудничеству с гитлеровской Германией и такого русского патриота, «монархиста-имперца», каким был Иван Солоневич.