Тайны Шерлока Холмса (сборник)

Частный детектив никогда не должен красться: подобное поведение выделяет его среди прочих прохожих, приковывая к нему взгляд и возбуждая неизбежные опасения. Когда ведешь слежку, надо держаться как можно более естественно. Лишь тогда вы сможете затеряться в толпе.

Прими вы образ обычного горожанина, направляющегося куда-то по своим делам, не напугали бы насмерть мистера Абрахамса. Кстати, любезный, снимите, наконец, эту нелепую бороду. Сразу видно, что она накладная. Вы в ней не проведете и ребенка.

– Мне требовалось срочно как-то замаскироваться. Ничего лучшего я в спешке не придумал, – с виноватым видом ответил Ханнифорд, срывая черную бороду и накладные бакенбарды. Гладковыбритое лицо его оказалось открытым и веселым.

– Ну вот, так гораздо лучше! – объявил Холмс. – Однако я продолжаю. В четверг, примерно в обеденные часы, мое терпение наконец было вознаграждено. В лавку зашел бородач, вытащил девять пенсов и объявил, что желает купить шкатулку. Тут же из задней комнаты выскочил сержант и арестовал незнакомца по подозрению в ограблении и убийстве.

К моему величайшему сожалению, Уотсон, мы не смогли воспроизвести для вас этот эпизод. Инспектор Лестрейд не обладает вашим чувством юмора и потому отказался снова выделить мне в помощь сержанта, заявив, что участие полицейского в подобном спектакле порочит честь мундира. Таким образом, мне ничего более не остается, кроме как просить вас нарисовать себе эту сцену в воображении.

Бородач возмущался, кричал, что невиновен, но все напрасно. На него надели наручники, посадили в кэб и отправили в Скотленд-Ярд. Разоблачившись и смыв грим, я оставил лавку на попечение настоящего мистера Абрахамса, а сам поспешил в полицию, где присоединился к следователям. Там задержанный, который уже успел рассказать, кто он такой на самом деле, поведал нам весьма удивительную историю. Вам хочется узнать, в чем ее суть? В таком случае позвольте предоставить слово самому мистеру Ханнифорду.

– Спасибо, мистер Холмс, – кивнул частный сыщик. – Сперва мне хотелось бы сказать несколько слов о себе. Я вышел в отставку два года назад, после того как упал с крыши склада, когда преследовал известного преступника – Берта Моррисона, знаменитого своей ловкостью взломщика. Подробнее я остановлюсь на нем чуть позже. Приземлился я очень неудачно – сломал ногу сразу в двух местах. После этого продолжать службу в полиции было невозможно, и я поневоле подал в отставку, хотя пенсии еще не выслужил. У жены имелись родственники в графстве Сомерсет, вот мы и решили переехать туда и открыть маленький пансион в городе Йовил. Все шло прекрасно, но вскоре я заскучал по жизни, полной опасностей, по борьбе, которую вел с лондонскими преступниками. «К чему зря опыту пропадать?» – подумал я, вот и поместил объявление в местной газете, предложив свои услуги частного сыщика. Должен признаться, на такой поступок меня в первую очередь подтолкнул успех мистера Холмса, подвизавшегося на этом поприще.

Не буду углубляться в детали, скажу только, что клиентов поначалу у меня было мало, в основном ко мне обращались местные лавочники с жалобами на мелкие кражи. И вдруг, три месяца назад, я получил письмо от мистера Хораса Морпета. В этом послании он представился дворецким леди Фартингдейл, владелицы поместья Уитчет-мэнор. Не могу ли я, как только представится возможность, наведаться к ним, чтобы заняться расследованием кражи? Несколько дней назад в поместье побывал вор. Леди Фартингдейл уже обращалась в полицию, но расследование зашло в тупик, а ее светлость очень хочет вернуть украденное.

Что ж, вот эта задачка куда больше пришлась мне по вкусу. Это вам не приказчик, стянувший из кассы шиллинг-другой, и не браконьер, подстреливший пару фазанов! В тот же день я взял напрокат двуколку и отправился в Уитчет-мэнор. Ну и странное же это место, доложу я вам, доктор Уотсон! Представьте себе старый особняк эпохи Тюдоров с потрескавшейся гипсовой лепниной, расположенный в глухом месте, вдали от дороги, в окружении давно одичавших садов. Изнутри резиденция леди Фартингдейл выглядела не лучше, чем снаружи. Я так думаю, что дом долгие годы не знал ни половой тряпки, ни веника. Повсюду висела паутина, а слой пыли достигал такой толщины, что хоть автограф на нем оставляй.