Тайны Шерлока Холмса (сборник)

Пожилой дворецкий встретил меня у дверей и, прежде чем отвести к ее светлости, пригласил в лакейскую, где изложил подоплеку дела. Насколько я понял с его слов, леди Фартингдейл, дама весьма преклонных лет, не лишена странностей, которые нередко бывают сопряжены с ее почтенным возрастом. Некогда муж ее служил нашим посланником в Непале, но с тех пор минуло немало лет, и леди давно овдовела. После смерти мужа она вела уединенный образ жизни, редко выходя из дома. Несмотря на огромное состояние, леди Фартингдейл вбила себе в голову, что находится на грани разорения и, скорее всего, закончит свои дни в работном доме. Ничего удивительного, что она стала скаредной. С течением лет кто-то из старых слуг умер, кто-то ушел на покой, а новых она нанимать отказывалась. В конечном счете с ней остался только этот старик дворецкий, мистер Морпет, и пожилая служанка. Чтобы сэкономить на угле, в особняке отапливали лишь несколько комнат, а все остальные покои держали под замком.

Надо сказать, что ее светлость как огня боялась воров и потому имела обыкновение прятать деньги и драгоценности в самых неожиданных местах. Морпет рассказал мне, как однажды обнаружил брильянтовую брошь в коробочке для чая, а мешочек с соверенами – под цветочным горшком.

Морпет не брался судить с уверенностью, что именно привлекло внимание вора к поместью – сплетни одного из бывших слуг или же удаленное положение особняка. Так или иначе, за два дня до того как я получил письмо, случилось то, чего опасалась леди Фартингдейл: в дом проник вор.

Поскольку большая часть ценных вещей была спрятана в таких местах, куда не догадался бы заглянуть и самый хитроумный злоумышленник, ущерб оказался не столь уж и велик. Пропало кое-что из столового серебра, пара золоченых ваз и маленькая деревянная шкатулка, украшенная резьбой в виде драконов, причем Морпет знал, что в ней лежало лишь несколько грошовых безделиц.

Вызвали местную полицию, которая занялась поисками, но так ничего и не обнаружила. Личность вора осталась загадкой. Поскольку украденное не имело особой ценности, представители местной власти решили не обращаться за помощью в Скотленд-Ярд. Увы, ее светлость была столь безутешна, так горевала по похищенным вещам и так расстраивалась из-за тщетности усилий полиции, что Морпет, увидев мое объявление в газете, предложил обратиться ко мне за помощью. А теперь леди Фартингдейл ожидала в гостиной. Ей не терпелось со мной встретиться.

Однако я взял за правило сначала заниматься делами первостепенной важности, а потому попросил Морпета прежде всего показать мне, каким образом преступник проник в дом. Дворецкий отвел меня на чердак. Как он пояснил, иных путей, чтобы пробраться в особняк, у вора не имелось. Ее светлость так боялась ограбления, что все окна, за исключением чердачных, слуги непременно закрывали ставнями, а двери запирали на двойные замки и засовы. Одним словом, поместье напоминало осажденную крепость.

Я вполне допускаю, что в части маскировки и слежки мне еще нужно многому поучиться, но о способах проникновения воров в здания я знаю практически все. Стоило мне увидеть маленькое окошко на скате крыши и аккуратное отверстие возле щеколды, вырезанное в стекле, как я сразу понял, что в особняке побывал Берт Моррисон.

– Тот самый вор, за которым вы гнались, когда свалились с крыши и сломали ногу? – воскликнул я.

– Да, я говорю как раз об этом мерзавце, – ответил Ханнифорд. – У меня не было ни малейших сомнений в том, что в доме похозяйничал именно он. Выглянув из окна, я увидел, что ближайшая водосточная труба находится не меньше чем в тридцати футах, а от крыши до земли – целых пятьдесят футов. Никто другой не смог бы вскарабкаться в кромешном мраке по трубе, а потом подняться по скату крыши к окну: скат был крутой, как склон горы Монблан.

Проворство и гибкость! Моррисон ловок как обезьяна и скользок как угорь. Во время службы в полиции мне довелось расследовать не менее пятнадцати краж со взломом, совершенных Моррисоном, и ни разу я не сумел ни схватить этого молодчика, ни доказать его вину.

Больше всего он любил обчищать оптовые магазины и склады, в которых имелось чем поживиться. Однако, когда в Лондоне становилось слишком «жарко» и ему на хвост садилась полиция, он отправлялся в турне по провинции, где орудовал в основном в больших особняках. Крал он главным образом столовое серебро и драгоценности. Камни вынимал, а драгоценные металлы плавил, чтобы полиция не смогла выйти на него по похищенным вещам.

Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем зрелище наручников, защелкивающихся на запястьях этого подонка. Из-за него я сломал ногу! Из-за него лишился службы и пенсии! Как же я мечтал о том дне, когда он окажется за решеткой. А слава! Не забывайте о славе! Я, скромный частный детектив, арестовываю самого известного вора во всем Лондоне! Да обо мне заговорят все, как говорят о мистере Холмсе.