Тайны Сибири

На первый взгляд есть серьезная неувязка, не позволяющая связывать наших далеких предков с гипербореями. Возраст. Считается, что славяне – гораздо более «молодой» народ по сравнению с древними греками и древними персами. Сущие младенчики. Это не просто официальная точка зрения ученого мира – в свое время было высочайше повелено считать, что Русь существует всего тысячу лет. Именно высочайше: в 1862 году по инициативе императора Александра II в Новгороде состоялись пышные торжества в честь «тысячелетия России» – отсчет велся с того года, когда «на царство» нашими далекими предками были призваны варяги-викинги (устойчивая легенда, не подкрепленная никакими доказательствами, но имеющая хождение до сих пор. В свое время против нее выступал еще М. В. Ломоносов). Тогда же в Новгороде был возведен величественный монумент, так и названный «Тысячелетие России» (существует и сегодня).

Так что «с самого верха» Руси как государству была отмерена всего-то тысяча лет. Ну, а за триста-четыреста лет до того, считалось, не было не только какого бы то ни было исторического прошлого русских, но и их самих. По чащобам и полям болтались некие полудикари, немытые и нечесаные отроду, поклонявшиеся кустам и камням и с грехом пополам умевшие разводить костры. Потом из этих дикарей каким-то загадочным, до сих пор не получившим внятного научного объяснения образом произошли наши предки-славяне. Вдруг взяли да и «произошли». Только что их не было – и вот, изволите ли видеть, произошли… Некоторые историки (из тех, что менее других склонны к шулерству и фантазиям) пишут, что славяне – потомки некоего племени антов. Вот только никаких достоверных следов существования этих антов так пока и не обнаружено.

В описании столетий, предшествующих официальной дате создания Русского государства, в самых пренебрежительных выражениях не стеснялись ни иностранные, ни русские историки. Немецкий ученый, почетный иностранный член Санкт-Петербургской академии наук, один из авторов легенды о призвании варягов, А. Шлецер (1735–1809) недрогнувшей рукой выводил: «Повсюду царствует ужасная пустота в средней и северной России. Нигде не видно ни малейшего следа городов, которые ныне украшают Россию. Нигде нет никакого достопамятного имени, которое бы духу историка представило превосходные картины прошедшего. Где теперь прекрасные поля восхищают око удивленного путешественника, там прежде всего были одни темные леса и топкие болота. Где теперь просвещенные люди соединились в мирные общества, там жили прежде всего дикие звери и полудикие люди».

Вот так, простенько и со вкусом – «полудикие». Чуть ли не пещерные троглодиты. Правда, здесь нет ничего общего с той вековой ненавистью немцев к славянам, которая в конце концов превратилась в нацистскую теорию об «унтерменшах» – русских недочеловеках. Иные наши земляки были не лучше…

В первую очередь «историк» Н. М. Карамзин. Я не случайно заключил это слово в кавычки. Хотя Карамзин и получил в свое время звание императорского историографа, профессионального исторического образования у него не было (хотя таковое уже существовало в его времена). У него вообще не было высшего образования. Всего-навсего окончил в Москве курс в «заведении профессора Шадена», соответствующем дореволюционной гимназии (с большой натяжкой) или нынешней средней школе. Был зачислен в гвардейский Преображенский полк, но вскоре, будучи девятнадцатилетним, вышел в отставку и никогда, нигде больше не служил – был богат.

Богатые русские баре убивали время, как могли, в соответствии со своими духовными и культурными запросами, порой пребывавшими ниже плинтуса. Кто-то занимался полезным делом, как А. Т. Болотов, которого считают основателем русской агрономической науки. Кто-то устраивал в имении типографию и печатал в роскошнейшем оформлении свои жуткие графоманские вирши. Кто-то заводил театры с крепостными актерами. Персонажи вовсе уж бездуховные занимались исключительно картежной игрой, устройством роскошных пиров или гаремами из крепостных девок.

Карамзин духовные и культурные запросы как раз имел. Он издавал несколько журналов, занимался переводами с иностранных языков, а потом взялся за написание двенадцатитомной «Истории государства Российского».