Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Благодаря усилиям церкви на всем протяжении Темных веков многие древние изваяния и алтари Владычицы и Богини-матери были переосвящены в честь Девы Марии. Наиболее священные и почитаемые из этих статуй изображали Деву Марию… черной, что напоминало цвет самого камня[170], и поэтому впоследствии такие изваяния стали известны под странным названием — Черная Мадонна. Статуи и жертвенники остались теми же самыми; то же можно сказать и о родниках и источниках, пеще-pax на вершинах гор и всякого рода гротах. Лионская Черная Мадонна находится на алтаре на вершине холма, в церкви, воздвигнутой на развалинах древнего храма Кибелы. Этот пример прямого переноса очевиден и для современного туриста. Крипты соборов Нотр-Дам в Париже и Шартре также хранят не только своих Черных Мадонн, но и жертвенники в честь Матроны (Кибелы). Черная Мадонна из Шартра, Подземная Богоматерь, также находится на своем древнем месте. Все эти пещерные святилища — позднее христианское эхо древних гротов, пещер и местоположение церквей, посвященных Богоматери местонахождение Черных Мадонн, упоминаемых Фулканелли местонахождение других Черных Мадонн подземелий, устроенных в недрах горы Диндимус во Фригии. Первоначально кабиры были кузнецами-шаманами, обитавшими в пещерах, и Фулканелли сообщает, что «во тьме подземелий… формировалась реальная оккультная сила».

_{Ил. 7.6. Карта Франции с указанием (1) оплотов катаров; (2) местоположения церквей, посвященных Богоматери; (3) местонахождения Черных Мадонн, упоминаемых Фулканелли; (4) местонахождения других Черных Мадонн.}

Изучая судьбы и деяния личностей, участвовавших в истории создания соборов, Крестовых походах и отрядах тамплиеров, мы обнаружили, что все они, от Герберта (папы Сильвестра II) до святого Бернара, были так или иначе тесно связаны с культом Черных Мадонн. Вскоре мы поняли, что отслеживание связей с культом Черных Мадонн — это наиболее верный способ проследить «подземное течение» эзотерики. Популярные в эпоху Меровингов истории о волшебных Черных Мадоннах, приплывших на самоходных кораблях, — это прямое эхо предания о перевозке камня Кибелы в Рим. Даже знаменитый Петр Пустынник, выступая с проповедью Первого Крестового похода, непременно останавливался помолиться у каждой известной Черной Мадонны (см. ил. 7–6). В одном только Клермоне, где папа Урбан II провозгласил о начале Первого Крестового похода, находилось не менее пяти древних Черных Мадонн. Одна из этих «мадонн», находящаяся в крипте собора, первоначально представляла собой римскую статую Кибелы на Ключах, а сам собор был возведен на развалинах старого храма богини[171]. В христианском храме, естественно, были использованы фундаменты и подземные помещения языческого святилища.

Святого Бернара, который сделал почитание Девы Марии обязательным элементом религиозности, вдохновлял мистический (и одновременно алхимический) опыт встречи с Девой. Однажды в юности Бернар на несколько часов погрузился в молитву перед Черной Мадонной в Дижоне, которая в древности тоже была изваянием римской Кибелы, представленной в виде беременной женщины с огромной налившейся грудью. Когда однажды ночью он прочел слова «Ave Stella Maris» («Славься, звезда Марии») перед Черной Мадонной, ему неожиданно явилась Пресвятая Дева и дала ему три капли Своего молока. Подобно каплям молока из котла Керидвена, которые даровали кельтскому друиду Талесину способность понимать язык птиц и постигать скрытую суть всех вещей, эти капли молока мгновенно преобразили юношу Бернара в образованного святого и реформатора церкви, который практически в одиночку вдохнул в церковь новую жизнь.

Фулканелли в 8-й главе своей «Тайны соборов», посвященной Парижу, приводит список десяти наиболее известных Черных Мадонн, включая две самые знаменитые — Нотр-Дам в Рокамадуре («Любимый камень Света») и Нотр-Дам в Пюи, родном городе Адельмара, папского легата в Первом Крестовом походе, — и одновременно подчеркивает связи между Кибелой/Марией и священным камнем, относящиеся к I в. н. э. Фулканелли мог многое поведать о Черной Мадонне и ее волшебном молоке, в чем мы сможем убедиться в следующей главе, но, пожалуй, самым важным, что позволил себе сказать Фулканелли о Пресвятой Деве, является следующая фраза: «Совершенно очевидно, что то, что раскрывается здесь, — это сама сущность вещей… Сосуд, вмещающий Дух вещей, vas spirituale».