Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

«Он [алхимик] и Ху [Сфинкс], его хранитель, молча взирали на восточную окраину горизонта, в направлении древней Петры, в открывшейся перед ними узкой полосе видения предстала маленькая Иудея, простиравшаяся к северу от них, и Ха’иль к югу. А между этими точками, далеко-далеко на востоке, находятся Анды Азии — величественные Гималаи. Человек и Сфинкс вместе ждали возвращения Гора над горизонтом. Ибо теперь, в этом Веке, Гор явится перед ними, а не позади них, как прежде. Но Человек и Сфинкс глядели только в будущее, а не в прошлое.

Защита, которую дарует Ху (Сфинкс), является двоякой. Во-первых, Он символизирует состояние просветления. Во-вторых, Его взгляд привлекает наше внимание к одному из самых величественных убежищ, которыми человек, вне всякого сомнения, воспользовался во время катастрофы, уничтожившей Атлантиду. Быть может, это убежище наряду с прочими может вновь потребоваться людям? Учитывая все это, мы обратили внимание на созвучие слов Кат-Ман-Ху (Кот-Человек-Ху) и Катманду, и нам сразу вспомнились многочисленные легенды о замурованных входах в горные пещеры, ассоциирующиеся с этими местами».

По мнению Меврила, место убежища явно находилось в Гималаях, даже несмотря на то, что надпись на Андайском Кресте, прочитанная с помощью анаграмм, которые мы разбирали в главе 11, явно говорит о Перу. Меврил, применяя свою собственную и несколько натянутую анаграмму, считает, что в надписи имеется в виду Ха’иль в Саудовской Аравии и, за исключением разве что странного упоминания об Андах в связи с Гималаями, в дальнейшем избегает каких бы то ни было упоминаний о Южной Америке. Во-первых, мы вынуждены признать, что склонны видеть в этом прочтении Меврила типичный пример натяжки, но после того, как мы приняли интерпретацию, указывающую на Перу, и фактически обнаружили Атлантиду в Андах, мы взглянули на версию Меврила, что называется, другими глазами.

Так, его настойчивое утверждение о том, что мы должны обратить взор на Восток и продолжать поиски вдоль линии 30° северной широты, приведет нас прямо к «Андам Азии — величественным Гималаям», причем не ко всем именно, а к одной-единственной вершине — горе Кайлас, высящейся чуть к северу от линии 30-й широты. Эта одиноко стоящая и имеющая форму буквы А гора, которая почитается священной как для индуистов, так и для буддистов, возвышается как своего рода планетарный омфалос примерно на 26 000 футов[257] на самом высокогорном плато на земле. На склонах этой горы находятся истоки четырех великих рек Азии: Сатледжа, Брахмапутры, Инда и Ганга. Если смотреть сверху, истоки этих рек расходятся от горы, образуя слегка искаженное солнечное колесо — свастику, обращенную влево. А сразу за горой Кайлас, чуть ниже линии 30-й широты, находится столица Тибета Лхаса, расположенная в точке 90° восточной долготы, на расстоянии ровно 60° к востоку от Большого Сфинкса в Гизе.

А теперь, без всяких лингвистических изысков в стиле зеленого языка, сближающих Кат-Ман-Ху и Катманду, можно сказать, что Катманду — это всего лишь древнее непальское слово, означающее «место убежища». Таким образом, Меврил стремится обратить наши взоры в Непал и на Тибет. И, последовав его совету, мы обнаружили полуисторическую фигуру великого посвященного и просвещенного — Падмасамбхаву, который надежно спрятал тексты священных писаний и несметные сокровища в толще огромных статуй, в недрах скальных утесов и на дне священных озер, расположив тайные места убежища так, чтобы они находились в разных концах Гималаев. За этими легендами угадывается память о погибшей великой цивилизации, соперничавшей в глубокой древности с самой Атлантидой. Однако, в отличие от Атлантиды, эта цивилизация, как считается, продолжает существовать до сих пор в некоем месте, где, если вновь обратиться к книге Фулканелли, «смерть не сможет коснуться человека во время двойной катастрофы».