Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

После окончательного уничтожения катаров эзотерическая школа в Героне также пришла в упадок Романы о Граале быстро утратили недавнюю привлекательность, и строительство грандиозных соборов почти повсеместно прекратилось из-за недостатка финансовых средств и побудительных мотивов. В XV в. рыцарь Грааля Рене Добрый Анжуйский, граф Прованса, как бы заново открыл и возродил угасшую традицию, назвав ее Аркадским течением. В XVI в. эта возникшая в интеллектуальном андеграунде идея о счастливой Аркадии заявила о себе в творениях сэра Филипа Сидни и Вильяма Шекспира, а в XVII в. — в живописи таких мастеров, как Никола Пуссен. Даже Сэмюэль Тейлор Кольридж в своей поэме «Кубла Хан» упоминает о таинственной реке Альф (или Алефус), которая якобы уходит под землю в Малой Азии и, как гласит предание, возвращается на поверхность в Аркадии в Греции, или, согласно Петрарке, — в Фонтен де Воклюз, что в Ардеше.

Затрагивается эта тема и в «Тайне». Разбирая символику одного из изображений на главном портике собора Нотр-Дам в Париже, называемого «Таинственный фонтан у подножия старого дуба», Фулканелли завершает свой обзор указанием на источник тайной мудрости, ссылаясь на священный источник в соборе Нотр-Дам в Лиможе, находящемся в самом сердце катарской вотчины Лангедок, в каких-нибудь пятидесяти милях от горы Монсегюр.

Однако некоторые вопросы по-прежнему остаются без ответа. Если весь цикл романов о Граале восходит к еврейским и катарским источникам, которым оказывали поддержку тамплиеры юга Франции, почему же эти романы включают в себя пресловутую Британскую тему? И, что еще более важно, каким образом эти идеи отразились в символике и убранстве готических соборов?

Вторая из этих тем будет более подробно рассмотрена й главе 7, а что касается первой, то на нее можно ответить, обратившись к хронологии той эпохи. К середине 1170-х гг. катары стали мощной организацией и обрели легальный статус в совете Тулузы, но пока что не подвергались сколько-нибудь серьезным нападкам со стороны римско-католической церкви. Тамплиеры находились на пике своего могущества и в Утремере, и в Провансе, налаживая контакты с Фридрихом I Барбароссой, что в случае успеха могло бы сделать их независимыми даже от папской власти. В подобных условиях нетрудно понять, почему авторы «Бахира» сочли возможным обнародовать свой труд.

Если согласиться, что Кретьен де Труа являл собой пример раннего трубадура катарских взглядов, легко понять мотивы решения закамуфлировать учение катаров в духе кельтских преданий. Катарская вера выглядела вполне подходящей религией для носителей куртуазной любви в замке Камелот, а Британская тема, в отличие от классических эпических циклов эпохи Каролингов, позволяла и поэтам, и слушателям трансформировать реальные события в мистическом духе, легко переплетая мифы с самыми последними и злободневными событиями. Двор короля Артура, как и Британия вообще в силу своей удаленности были очень удобной почвой для свободного полета воображения и в то же время — не слишком далекой, позволяющей узнавать и угадывать многое.

Прототип героя, Артур из кельтских мифов, верховный король, который совершил плавание в Страну Мертвых и привез волшебный котел вечного обновления, был, так сказать, коллективным достоянием всего кельтского Запада, от Тулузы до Тары.

Верховный король вольков, живших в древности в Тулузе, был таким же кандидатом на роль «Артура», как и Риотомас, верховный король бретонцев, живший в V в. и сражавшийся против римлян.

Гальфрид Монмутский, писавший свою историческую хронику в 1130-е гг., превратил Артура в реального исторического персонажа и вызвал особое уважение у катаров, сообщив, что на щите Артура красовалось изображение Пресвятой Девы, а сам он был заклятым врагом Рима. Эти детали вошли в раннюю поэму Кретьена де Труа из Артуровского цикла, созданную примерно в середине 1170 гг.

Когда новый текст поэмы Гюйо о Граале, представляющий собой прямые заимствования из «Бахира» с добавлением некоторых генеалогических материалов, был представлен внутреннему кругу посвященных на коронации Фридриха в Арле в 1178 г., здравый смысл подсказал, что эту историю необходимо продолжать, упомянув для связи и колорита о ее «бретонском» происхождении. Однако эта уловка не спасла катаров. В следующем, 1179 г. римско-католическая церковь провозгласила им анафему, а вскоре начались самые настоящие гонения. Однако это позволило спасти алхимическое ядро Грааля, окружив его непроницаемым покровом сюжетов и историй.