Тайны старой аптеки (СИ)

«Ответственное задание», к огорчению и досаде Джеймса, заключалось в продавливании кончиков пробок, чтобы они подходили для склянок. Он стоял возле ближайшего к лестнице стола, заставленного фарфоровыми банками с сухими листьями, поднимал рычажок вмонтированной в столешницу «пробкомялки», укладывал в одно из лож корковый цилиндрик, после чего опускал рычаг, а затем уже готовую пробку вставлял в горлышко пустой склянки и брал следующий цилиндрик из коробки.

Работа была монотонной и рутинной, и Джеймс делал ее машинально, пытаясь уловить какое-нибудь «мистическое» действие аптекаря, во все глаза наблюдая за тем, что тот достает из ящичков стенных шкафов и расставленных повсюду коробок.

— А когда начнется мое обучение по пилли… пиллюлю…

— Пиллюлированию, — подсказал Лемюэль. — Оно уже началось, кузен.

— Началось?

— Разумеется. Я ведь позвал вас, чтобы показать, как это делается, но попутно вы должны также узнать, что такое, собственно, пилюли.

— Я и так это знаю, — пробурчал Джеймс. — Все знают. Пилюли — это такие горькие… м-м-м… конфетки, которые лечат болезни.

Лицо Лемюэля выплыло из облака пара, чтобы выразить Джеймсу разочарование, замешанное с осуждением, а потом снова исчезло.

— «Конфетки», ну надо же! — воскликнул аптекарь. — Хорошо, что дядюшка Людвиг этого не слышит! Думаю, он услышал нечто подобное, и поэтому от ужаса свалился с крыши…

Джеймс ответил было, что не поэтому, но его слова заглушил заполонивший провизорскую рокот заработавшей паровой машины, которая, в свою очередь, запустила пузатый бронзовый аппарат, похожий на кофейный варитель.

— Надеюсь, вы знаете, — сказал Лемюэль, когда гул паровой машины чуть стих, — что основные лекарственные формы бывают четырех видов: твердые — пилюли, жидкие — настойки, мягкие — мази и те, которые называют «дымчатыми», — эфиры. Мы остановимся на первом — моем любимом виде… пилюлях.

Джеймс кивнул — это было ожидаемо.

— Каждая пилюля, — продолжал Лемюэль, — состоит из двух главных частей: действующего вещества (то самое лекарство) и вспомогательного вещества, которое служит, чтобы, к примеру, придать пилюле нужную форму и скорректировать ее массу. Их соединяют в определенной пропорции.

— Постойте, Лемюэль! — воскликнул Джеймс. — Я правильно понимаю, что в этом вспомогательном веществе нет ничего, что помогает больному?

Лемюэль кивнул, и Джеймс заговорщически подмигнул ему.

— О, ну разумеется! Аптекари добавляют это вспомогательное вещество, чтобы отпускать меньше самого лекарства, так? Ведь иначе что мешает делать пилюли только из лекарственного вещества. Это и есть та самая «страшная аптекарская тайна», о которой вы мне говорили?

Лемюэль поморщился и покачал головой.

— Все не так. Вспомогающее вещество необходимо. К примеру, в каждой пилюле от мигрени «Ваттингс» действующего лекарственного вещества всего восемь процентов от общей массы пилюли — без вспомогательных веществ она была бы размером со спичечную головку — такие крохи не слишком удобно принимать. Особенно людям с грубыми пальцами, тремором или плохим зрением.

Джеймс почесал ухо. Слова кузена были вполне логичными.

Лемюэль тем временем зачерпнул мерным ковшиком в ящике белый порошок и пересыпал его в один из раструбов своего аппарата.

— А что это за штуковина? — спросил Джеймс, кивнув на «варитель».

— «Штуковина» — это «Пилюль-смеситель Лемони», его изобрел мой отец. Нужен он для замешивания пилюльной массы. До этого массу изготавливали вручную — наш аппарат значительно облегчил работу и ускорил все процессы. Здесь есть несколько емкостей: в одну я загодя насыпал лекарственное сырье, в другую только что — толченый мел, а в третью сейчас поступит глицериновая вода.

Лемюэль открутил вентиль на трубе под столом, и по длинной резиновой трубке пошла жидкость.

— А зачем нужны эти два отверстия, похожие на ноздри?

— В первое отверстие я добавлю наш традиционный семейный ингредиент — лимонный сок, а в другое… тот самый секретный ингредиент, который и относится к «страшной аптекарской тайне».

Джеймс навострил уши, а Лемюэль, достав из шкафа пузырек с длинным гнутым горлышком, перелил из него в смеситель лимонный сок. После чего, сняв с шеи цепочку с ключом, открыл большой ветхий сундук, который стоял в углу. Покопавшись в нем, он извлек ничем не примечательный с виду бумажный конвертик.

— Последний ингредиент, кузен, — сказал Лемюэль и насыпал немного содержимого конвертика на одну из чаш весов, что-то отмерил, а затем, отсоединив ее, через медную воронку, добавил порошок в смеситель.

Засунув пробки в «ноздри» аппарата, он опустил рычажок на его гладком покатом боку. Машина зарычала и, выдыхая пар из двух тонких раструбов, заработала. Все, что было на столе, начало подпрыгивать, зазвенели мерные ложечки, к краю поползла большая банка с эмульсией.

Лемюэль перехватил ее и уселся на стул.

— Что вы туда добавили? — сбивающимся от волнения голосом спросил Джеймс. — Что это за «секретный ингредиент»?

Лемюэль улыбнулся.

— Как вы думаете, кузен, что общего у всех лекарств, которые продаются в аптеках?

Джеймс задумался.

— Они все горькие?