Тайны старой аптеки (СИ)

Разместив цилиндрик на вмонтированной в стол продолговатой металлической пластине с тонкими ребрышками, он взял точно такую же металлическую ребристую штуковину, перевернул ее и пару раз быстро провел-прокатил по цилиндрику.

— С помощью этих канелюрованных пластин-валов и происходит нарезание пилюль, — пояснил Лемюэль.

— Канелюрованных?

— Снабженных канальчиками. Глядите!

Подняв верхний вал, он продемонстрировал Джеймсу то, во что превратился цилиндрик. На нижней пластине лежали аккуратно нарезанные круглые белые шарики.

— Пилюли! — воскликнул Джеймс. — Они готовы!

Лемюэль покачал головой.

— Пока нет. Еще нужно произвести взвешивание и «опудривание».

Взяв один из шариков, он положил его на чашу весов, ваги чуть качнулись, и Лемюэль ткнул пальцем сперва на отметки на весах, а затем в раскрытую страницу лежавшей рядом книги с аптекарскими прописями.

— В пределах нормы. Стандарт соблюден. Теперь можно «опудривать».

Сняв пилюлю с чаши весов, он снова положил ее на доску, после чего присыпал тальком и несколько раз прокатал, пока она вся равномерно не покрылась порошком.

— Вот теперь готово.

— Поразительно! Все так просто!

— Если следовать строгой последовательности, разумеется, — сказал Лемюэль, а затем, схватив пилюлю, быстро сунул ее в рот и проглотил.

Джеймс замер.

— Вы… вы ее… но зачем?! Что это было за чудодейственное лекарство?!

Лемюэль улыбнулся.

— О, это была всего лишь пилюля от мигрени. Голова побаливает с самого утра, и вскоре мое «чудодейственное лекарство» чудодейственно подействует.

— От мигре-е-ни? — разочарованно протянул Джеймс.

— Наш урок закончен, кузен. Думаю, завтра я позволю вам попробовать создать пилюлю самому. А пока что, — он скосил взгляд на часы, — нам предстоит ночная работа. Отправляйтесь к себе. В полночь я зайду за вами.

Джеймс кивнул и направился к выходу из провизорской. Он так и не выяснил то, что планировал, но отчаиваться не спешил — кое-что уже было известно. Как минимум подтвердилось то, что Лемюэль изготавливает уникальные сыворотки, и то, что рецепты существуют. Может, во время ночной работы удастся еще что-то узнать?

Что ж, забегая вперед, стоит сказать, что Джеймса ждала ночь, полная впечатлений.

***

Ночная работа шла своим чередом.

Лемюэль и Джеймс стояли за стойкой — аптекарь обслуживал посетителей, а кузен больше слушал и наблюдал.

В аптеку заходили личности, ничем не уступающие в мрачности тем, которых Джеймс видел накануне. «Ночные жители Саквояжни» — так их называл сам Лемюэль. Угрюмые крысоловы, заплаканные танцовщицы из кабаре «Три Чулка», заявилась парочка очень неприятных господ, от которых разило кладбищем, — по их оговоркам, Джеймс понял, что занимаются они ни чем иным, как похищением тел. То и дело заглядывал кто-то из района-трущобы Фли, что по ту сторону канала. Пару раз забрели сомнамбулисты — никак не реагируя на приветствия и незряче глядя перед собой, они вошли, походили по аптеке, а потом так же вышли и отправились дальше по своим лунатическим делам.

Со всеми (кроме упомянутых сомнамбулистов) Лемюэль Лемони был приветлив, для каждого находил требуемые лекарства, никому не отказывал и при этом ни разу не поинтересовался, зачем то или иное лекарство покупателю требуется.

— Местные зовут Тремпл-Толл Саквояжным районом, — сказал он, когда аптека на некоторое время опустела, — и у этого «Саквояжа» есть некая «подкладка». Под ней бурлит своя жизнь — та, о которой почтенные жители города стараются не задумываться…

— А что же полиция? — спросил Джеймс. — Вы не боитесь, что констебль Тромпер узнает о том, что здесь происходит?

— Мистер Тромпер знает и, уж поверьте, он был бы счастлив сунуть свой констебльский нос в дела аптеки, но попросту не может.

— Он что-то такое говорил утром. Что только лишь уважение к миссис Клопп и мисс Клопп не позволяет ему вас арестовать.

Лемюэль раздраженно на него глянул. Кажется, его волновала вовсе не угроза быть схваченным.

— Мистер Тромпер живет прошлым, Джеймс, и постоянно забывает, что никакой «мисс Клопп» больше нет. Как же его злит, что Хелен не ответила ему вза…

— Маё пачитение, — раздалось рядом, и Лемюэль с Джеймсом едва не подпрыгнули от неожиданности.

У стойки стоял довольно примечательный мистер в черном костюме, котелке с высокой тульей и с изумрудно-зеленым платком в петлице. Лицо у незнакомца было круглым и плоским, как тарелка, а узкие глаза напоминали две щелочки для монет в газетной тумбе. Опирался этот мистер на черную трость с навершием в виде золоченой обезьяньей головы.

Как незнакомец оказался в аптеке, Джеймс не понял — он мог бы поклясться, что дверь не открывалась, а колокольчик не звенел. И тем не менее обладатель трости с обезьяньей головой стоял тут — широко улыбался, демонстрируя полумесяц блестящих металлических зубов.

Лемюэль взял себя в руки и отцедил дежурное приветствие:

— Добро пожаловать в «Горькую Пилюлю Лемони», сэр. Чем могу быть полезен?

Судя по тому, как застыло лицо кузена, Джеймс догадался: он знает, кто перед ним стоит.

Незнакомец слегка приподнял тростью котелок и сказал: