Тайны степи

— Неужели кто-то пьет сырую воду из вашей реки? — ужаснулась я. — Нет-нет, не рассказывай, у меня слишком богатая фантазия. Одна мысль, что кто-то пьет оттуда, куда сливаются все нечистоты города, вызывает у меня тошноту.

— Анна, ты преувеличиваешь, — впервые за утро улыбнулся Саид. — Питьевая вода берется из колодцев, то есть нечистоты туда никак попасть не могут. Об этом тебе скажет любой лекарь…

— Ох, Саид, нельзя верить лекарям и ученым, в мире еще столько непознанного, а людям свойственно ошибаться, — произнесла я.

Хотелось рассказать другу о своих странных снах-воспоминаниях, о которых я временами забывала на долгие месяцы, а потом они опять приходили. Зачастую во снах я видела себя и Двэйна, но другими, а еще взрослых детей, которых у нас было двое. Странные повозки-автомобили, огромные здания и множество людей в необычных одеждах. Я знала, что несколько месяцев провела в беспамятстве, и готова была убедить себя, что все эти воспоминания не более чем сны больного мозга. Но как в моей голове появились некоторые знания, которых я не нашла даже в книгах — этого объяснить не получалось.

Например, не так давно я подсказала Двэйну, что каждый человек обладает уникальными отпечатками пальцев. Признаться, об этом я вспомнила совершенно случайно, когда супруг пожаловался, что у него есть три подозреваемых, одно орудие преступления и ни одного доказательства. Двэйн очень удивился, узнав об отпечатках. Однако проверил мои слова на практике, заставив весь свой отдел испачкать пальцы в чернилах, а потом радостно побежал арестовывать преступника. Правда, его счастье длилось недолго, ровно до того момента, как он понял, что не на всех поверхностях остаются пригодные для снятия отпечатки пальцев. Но раскрываемость преступлений все равно выросла, а способ засекретили, чтобы ушлые бандиты не додумались надевать перчатки.

Когда произошло убийство Нияматы, я об отпечатках даже не вспомнила, а потом не было смысла проверять кинжал, ведь его в руках кто только не держал. Зато мне пришла идея, как проверить стражников Джанжуура, да и всех его людей на причастность к заговору. Осталось озвучить эту идею самому князю и уговорить Саида. Причем я уверена, с другом проблем будет больше.

В доме нас встретили недовольные наложницы, которые уже третий день сидели взаперти и были вынуждены готовить еду и ухаживать самостоятельно за собой и своими детьми. Саид хмурился, но все же даже он считал претензии женщин обоснованными, в отличие от меня.

— Сегодня же всех этих баб продать! В бордель, где им самое место! — рявкнула я после очередного выкрика истеричной степнячки. Ответом мне стала испуганная тишина. Так-то лучше, а то от их воплей у меня разболелась голова. Нет, кому-то свобода просто противопоказана!

— Анна, ты же была против. И вообще, почему бордель? Есть достойные мужи, которые заплатят больше, — произнес Саид, который, как и все мужчины, бывал излишне мягок к слабостям и неискренним женским слезам.

— Знаешь, Саид, если женщина ни на что не способна, кроме как раздвигать ноги перед мужиками, грех ее заставлять делать что-то другое, — резко ответила я.

Откуда я знала, о чем говорили все эти наложницы? Так Пазыл каким-то образом смог убедить Саида в своей невиновности и все так же тенью следовал за мной. Но князь Мансур, перестраховываясь, лишил его оружия и теперь телохранитель исполнял роль переводчика. Причем делал он это с особым удовольствием, переводя не только фразы наложниц, но и мои собственные этим «милым» барышням.

— Анна, не ожидал от тебя таких слов. — Саид покрылся румянцем.

— А по-другому их занятие я назвать не могу. Потому что если женщина не может накормить собственного ребенка, имея продукты, или постирать свою одежду, то ее впору утопить, чтобы не мучилась сама и не мотала нервы окружающим. Или ты хочешь сказать, что матери их ничему не учили? Я родилась в очень богатой семье, у меня всегда были слуги, но я умею готовить, шить, вышивать и многое другое.

— Анна, но все же бордель это… — Подходящего слова Саид подобрать не смог.

— Я так решила и это не обсуждается. Пазыл, у тебя память хорошая? Запоминай, в первую очередь продать эту, ту и вон ту.

Я потыкала пальцем в главных зачинщиц и самых молодых. Насчет борделя я, может быть, и погорячилась, но продать их решила твердо. Вредный телохранитель охотно перевел наложницам мое решение, чем вызвал новую бурю слез и криков. Правда, возмущались только те трое, а остальные благоразумно помалкивали под моим холодным взглядом.

— Госпожа, я могу у вас просить? — обратился ко мне с поклоном Пазыл, удивив меня своей вежливостью. — Вы говорить, что эти женщины вам не нужны. Хотели подарить их?

— Неужели ты готов взвалить на себя такую обузу, как все эти бабы? — еще больше удивилась я.

— Нет, — замахал руками в ужасе мужчина. — Все нет. Одну хотеть.

— Можешь выбирать любую, — махнула я на замершую толпу.

— Этих нет. Другую. Руману хотеть.