Тайны Тёмного Лорда (СИ)

— Ну, беднягой меня еще во всем приюте никто не называл, разве что отец Доброделов, — задумчиво отвечал Реддл.

— Мне жаль! — тихо отозвалась Мэри. — Знаешь, я бы с радостью стала тебе другом, если ты не против, конечно, — и протянула мальчику руку.

Том заулыбался. Не той своей надменной ухмылкой, которой всегда отвечал на боль и оскорбления, а вполне искренней и радостной улыбкой. Глаза у мальчика заблестели. Несколько секунд он неподвижно сидел и молча смотрел в лучистые карие глаза девушки, которые согревали теплотой дружелюбного взгляда. Мальчику даже показалось, что все это происходит во сне, а не наяву. Он несколько раз моргнул, и поскольку Мэри не растаяла как мираж, то тут же взял девичью руку в свою ладонь, а Мэри отметила холод, который исходил от руки Тома.

— Ты замерз? — удивленно спросила она.

— Нет, я всегда такой, — тихо отозвался Том.

— Так тебе неведомо человеческое тепло! — с горечью воскликнула девушка. — А что произошло с твоими родителями?

— Я никогда их не знал. Мать умерла, едва я родился, и только дала мне имя и фамилию. Я даже не знаю, где она похоронена. Отец Доброделов был сильно простужен, когда служил по ней панихиду, и потому не знает места. Ну, а на братских могилах для безымянных нищих нет ни крестов, ни памятников.

— Ужасно! А где твой отец?

— О нем я знаю только, что ношу его имя. Вот и все!

Том замолчал и нахмурился, а Мэри, обладая необыкновенным тактом, прекратила дальнейшие расспросы.

— Ну, давай с оставшимися книгами разберемся! — поспешно заговорила она, чтобы сменить тему и замять неловкость.

— Давай! — Том тряхнул отросшими волосами, прогоняя мрачные мысли, и потянул к себе очередную книгу, учебник по истории древних цивилизаций. Он улыбался оттого, что и у него сейчас на душе был праздник, и время летело для мальчика очень быстро и незаметно. Такого Рождества у Тома еще в жизни не бывало.

 

Прошла неделя, и на новый год случилось еще одно чудо. Когда обычные занятия с отцом Доброделовым в приходской школе закончились, то священник попросил мальчика ненадолго задержаться. Едва все ученики вышли, как Доброделов, заговорщицки улыбнувшись, извлек из складок своей сутаны несколько шоколадных конфет и еще какой-то плоский темный прямоугольный предмет, протянул мальчику.

— С днем рождения, Том!

Если Доброделов желал этой быстротой с эффектом неожиданности приятно удивить Реддла, то это ему вполне удалось. Сегодня Тому исполнялось одиннадцать лет, но он не рассчитывал не только на какие-нибудь подарки, но и просто на словесные поздравления и добрые пожелания всего самого наилучшего. В приюте ни одному воспитаннику не отмечали этот праздник. Верхом мечтаний была горстка сладостей: шоколадных конфет, леденцов или засахаренных фруктов. Ну и, если уж очень повезет, какая-нибудь из давно назревших обновок, насущно необходимого предмета одежды или пара обуви. Однако Тому из-за его странностей не доставалось и этого. Только от добродушного священника ребенку доводилось услышать в такой особенный для себя день слова поздравления и получить что-нибудь вкусненькое. Но этот день рождения и впрямь был необыкновенным. С самого утра Мэри поздравила его и одарила большим сахарным леденцом на палочке, очевидно, специально отложенным ею из скудного рождественского подарка. А теперь и отец Доброделов, широко улыбаясь, протягивал ему скромный, но предлагаемый от чистого сердца дар. Это оказалась тонкая книжечка в твердой обложке из черной кожи. Страницы внутри были из белой атласной бумаги, но при этом пустыми. Том поднес к лицу и втянул носом запах кожи и девственно чистой хорошей бумаги.

— Спасибо вам, святой отец! — искренно сказал Том, хотя это слово слетало с его губ не так уж часто. Мальчик полагал, что благодарить ему особо некого и не за что.

— Я знал, что тебе понравится! — удовлетворенно заметил Доброделов. — Я выбрал для тебя этот ежедневник с тем, чтобы ты не отчаивался и не унывал. Видишь эти чистые страницы, на которых никто еще не написал ни одной строчки? Вот и у тебя еще вся жизнь впереди. А кроме того, ты знаешь, что у человека есть еще и вечная жизнь. Что бы с тобой ни случилось, не отчаивайся, не теряй надежду, прости своих обидчиков, прояви терпение и смирение — этот антипод гордыни — и получишь за это награду. Я прекрасно помню ту холодную снежную ночь, в которую ты появился на свет. Тебе и сейчас приходится несладко. Но, Том, ведь и тебе, и мне прекрасно известно, что даже самая долгая ночь когда-нибудь заканчивается, и зима тоже не вечна. На смену ей неизменно приходит весна.

Том слушал и улыбался так же как и во время разговора с Мэри. Глаза снова блестели, и даже легкий румянец показался на бледных щеках от того, что на душе у мальчика сейчас было необыкновенно светло. Он чуть ли не с благоговением смотрел на Доброделова и подаренный им дневник. На лице у ребенка было написано счастье, и, Боже мой, как немного и нужно-то было для этого.