Тайны третьей столицы

Кунгусов торопливо шел от двери к столу начальника Катеринбурга, и по мере приближения Аркадий Михайлович все сильнее походил на чуть уставшего дедушку многочисленного и хлопотли­вого семейства. Он, спустив очки на самый кончик добродушного, чуть отвислого носа, перелистывал три скрепленных листочка, то ли сверяя цифры, то ли пытаясь понять суть написанного.

Метеор, не дожидаясь приглашения, но с должной почтительностью, присел возле длинного стола. И молчал, дожидаясь, когда на него обратят внимание. Чирнецкий, ставя превыше всего дело­вую лаконичность общения, не отличался изыскан­ностью манер в обращении с ближними. Поэтому недоброжелатели за глаза звали его Барином, а доброжелатели — в глаза — Шефом.

Недовольно оттопырив тяжелую нижнюю губу, мэр отложил листочки, и поверх очков уста­вился на своего вице:

— Что тебе надо от Зотина? На кой ты его дергаешь?

— Проблема с «Гормашем», Шеф. Управляю­щий тянет с приобретением труб. Да еще и вариант выбрал слишком дорогой.

— А просто поговорить пробовали? Должен же человек понимать, что лишних денег у города нет! Новая зима на носу, некогда вошкаться!

— Пробовали. Объясняли. Не всасывает.

— А почему в обход Тешкова?

— Это да, Шеф. Это я, может быть, виноват. Но ведь, с другой стороны, дело все-таки деликатное. Лишние передаточные звенья, сами понимаете. Да и не такой уж крупный вопрос...

— Что я должен понимать? Нет у меня других забот, как ваши дрязги разбирать! Ты знаешь, что наших людей в «Общей России» отодвинули?

Смена темы означала, что объяснения приня­ты, и Шеф больше не возражает против кулуарных контактов вице-мэра с ментами. Метеор обрадовал­ся, хотя новая проблема, разумеется, ничего хоро­шего не сулила:

— Так точно.

— И что теперь? Получается, мы им возили — возили, таскали — таскали, принимали их тут, как королей, и все это теперь коту под хвост!

— Не совсем так, Шеф. У нас договоренность: на этот случай предусмотрен параллельный ка­нал. Через МЧС и МВД.

— Ну и сколько этот твой канал теперь пот­ребует?

— Я думаю, в три лимона уложимся.

— Ничего себе! А на выборы с чем идти? С голой задницей? Все Москве отдашь, а откуда на выборы брать собираешься?

— Пока, думаю, возьмем из торгового фонда. Потом, через пару недель разрулим с трубами, и еще подоспеют деньги от лекарств. Так что за ме­сяц все компенсируем. Но и Кантееву, разумеется, тоже придется подсобрать малость.

— Неправильно ты действуешь, — Аркадий Михайлович снял очки, устало потер лицо и задум­чиво подпер голову. Его рука уперлась с широкую верхнюю губу так, что нос лег на пальцы, придавая мэру вид измотанного утконоса. — Проходит время этих политиканов. Надо выходить на самый верх, на Администрацию.

— Вы совершенно правы, Шеф. Именно так и надо. И тот генерал из МЧС, на которого я получил выход, устроит встречу с помощником главы Ад­министрации. Это — железно.

— Да? Ну, тогда ладно. Действуй. Только ты вот что учти... Банда Россиля совсем распоясалась. И дальше будет только хуже. Ты в курсе, что они пенсионеров на нас натравливают? Так что ответ должен быть четким. Прессу надо нацелить: деду­ля мол, заигрывает со старичьем, а дела молодежи ему побоку. Значит, его конкурента нужно стро­ить как молодого, здорового, энергичного. И еще, обязательно: старикашка Шмоссель снюхался с мафией, и пытается продать весь город «Уралмашу». Я тебя уже нацеливал на это, но ты, видать, не телишься! Учти, тут одно из двух. Либо мы их, либо они — нас! Да, кстати. Что там с этими шав­ками из УТА? Долго они будут на меня тявкать? В суд подали?

— Так точно, документы уж готовы. Ждем повода.

— Поводы надо не ждать, а создавать! Итак, мне сообщают, народ уже удивляется: как это Шеремех нас поливает и поливает, а мы — ничего? Может, и в самом деле в чем-то замешаны? А это... Кстати, вы разобрались: кто послал тот пасквиль Шеремеху?

— Шеф, но ведь вы поручили это дело Тешкову? Опять он нажалуется, что я в его дела лезу!

— А ты не бойся, что нажалуется. Ты бойся — дело не сделать. Видишь пробуксовку? Займись сам, подстрахуй товарища. Город у нас один — и дело должно быть общее. Люди нас выбрали, они на нас надеются. И мы обязаны просто по-челове­чески это доверие оправдать. Все? Иди, работай.

— Шеф, а как насчет Кантеева? Вы сами ему скажете?

— Давай сам. Ты когда в Москву летишь?

— Послезавтра, если получится. Пока четкой договоренности нет.

— Вот, а надо бы!

Труды и дни

К себе Метеор вернулся насупленным больше обычного. Он давным-давно понял, что Барин из тех шефов, которые успешную работу воспринима­ют, как должное. Они не считают нужным хвалить за достижения, зато при малейшей осечке ревут как бешенные. Но привыкнуть к такому невозмож­но. Уж так устроен человек, что без регулярных похвал — американские менеджеры называют это «строуксы», поглаживания — чахнет и чувствует себя без вины виноватым. Вот и- сейчас Кунгусов с трудом подавил в себе раздражение оттого, что Барин не оценил его хлопот по выходу на Адми­нистрацию президента.