Тайны третьей столицы

И судя про тому, что ворвавшиеся его почти не били, и не шибко стремились унизить, выходи­ло, что это, скорее всего, бандиты. Распоряжался у них самый здоровенный. Он и взял Быкова за горло, когда его раздели догола и перевернули все в квартирке:

—                Где диск, сука?

— Не знаю! Я его тут не нашел, — быстро отра­портовал Быков, стараясь не морщиться от запаха чего-то прогорклого с чем-то луковым, которым разило изо рта главаря.

— Врешь?

— Никак нет.

— Ну, пеняй на себя!

Его основательно, но без злобы и оскорблений, попинали. «Точ-но, он-ни не мен-ты» — дергаясь в такт ударам, думал сыщик. Помимо прочего, менты отличаются от бандитов тем, что сулят сгноить в тюряге. Эти про тюрягу и не заикались. Так что, ежась от боли, Василий радовался тому, что наси­лие скоро кончится, и тому, что узнал мимоходом.

Оказывается, в этой квартире он должен был найти какой-то диск. Уже кое-что.

Убедившись, что ничего нового они от Быко­ва не услышат, мордовороты велели ему одеться, натянули на голову мешок и куда-то потащили. Потом его везли, уложив на пол и поставив на спи­ну свои ноги. Потом опять несли. Потом бросили на жесткое. Вдалеке лязгнуло, и минут тридцать было тихо. Он лежал на бетонном полу, который чуть заметно вибрировал, и думал о том, как ему, с одной стороны, повезло. Вот ведь, он бездельничает, полеживает, а его расследование в это время идет полным ходом. Ведь если его захватили, значит, он зачем-то нужен. Наверное, его станут о чем-то спрашивать. А поскольку те, кто его захватил, наверняка знают больше, чем он, то, расспрашивая его, они поневоле кое-что и расскажут.

Вот, уже рассказали, что в квартире должен был быть какой-то диск. Надо полагать, именно этот диск поддавшаяся соблазну старушка прихва­тила вместе с борсеткой погибшего депутата.

Еще выяснилось, что его контакты с помощ­ником мэра контролировались. А еще, похоже, кроме двух уже известных ему сторон: людей мэра и людей губернатора — в этой истории участвует и кто-то третий. Кто-то же слямзил, судя по следам в пыли, то, что лежало в серванте. Скорее всего, этот самый диск.

Вдалеке лязгнуло, и к нему подошли несколь­ко человек. Его опять пнули. Вероятно, у здешних аборигенов такой язык жестов — ногами. Нарочито гундосый голос произнес сверху:

— Ну чо, чмо? Колись, по-онял? Кто тебя на фатеру к бабке пос-сла-ал, ну?

Предотвращая новый пинок, Быков поторо­пился:

— Меня послал Константин Михайлович Пав­лов.

Над ним воцарилась недоуменная тишина. Вопрошавшие ожидали, что он станет молчать или отбояриваться, и горячее желание жертвы поотк­ровенничать их ошарашило. После паузы тот же голос прогундосил:

— А это хто ище та-акой?

— А это тот, кто меня туда послал.

— На кой?

— Эта бабка — его родня. Он просил кое-какие вещички забрать.

Его тут же пнули:

— Врешь, сука! Это тебя гад-мэр послал! Это ты на него, сука, шакалишь!

— И на него тоже, — охотно согласился Быков. — И чего?

— Тьфу!

— Харэ болтать. Надо кончать, падлу. Разню­хивать он тут у нас будет!

— А чего кончать-то? Может, просто проучим, да и хрен с ним?

— Не. Россиль жестко велел: кончать! — наро­чито громко продолжал голос

— Мало ли чего он велел. Мокруха -то на нас, не на нем будет!

— Да ладно тебе. Жмуриком больше — мень­ше, какая разница? А за губером не пропадет! Плохо, что ли, он нам в прошлый раз забашлял?

— Ага, забашлял: всего пятьсот басов на троих.. Раз в кабак сходить. А пахали — целый день.

Ну, ты дуру-то не включай! Там делов-то было, на вэсэмпо подгрести, да мужичка отмутузить. Тоже мне, пахарь.

— А то нет? Мы сколько до этого вэсэмпо пи­лили и назад? Цельный день ушел!

— Харэ трепаться, пацаны, чо делать будем?

— Кончать! Пива хочу. Буксы горят.

— Погодим. Пусть расскажет, чо ему воще тут

надо.

Быков с понятным интересом вслушивал­ся в дискуссию, но свое мнение обнародовать не спешил. Что-то ему подсказывало, что это чревато новыми пинками.

— Ну, кончим. А потом его куда?

— Куда — куда: придушим, на Исеть, и в воду. Пусть плавает.

— Не, вначале надо в него грамм триста влить. Будто он сам, по-пьяни.

Лязгнуло, и заорали одновременно:

— Атас, пацаны! Менты!

— Валим!

— А этот?

— Да хрен с ним! Топот. Тишина.

Новый топот, более увесистый.

С Василия сдернули мешок, посветили фона­риком в лицо и ласково спросили:

— Ты кто такой?

— А вы кто?

— Мы — милиция! Спасли мы тебя, понима­ешь? Можешь теперь радоваться!

Быков довольно неискренне улыбнулся. Искренне радоваться ему мешала смесь чего-то прогорклого с чем-то луковым, которой разило от здоровяка в мундире при майорских погонах.

Ангел-спаситель

Освободители быстро и доходчиво объясни­ли Василию ситуацию прямо на заднем сидении патрульной «лады». Почему-то она была разукра­шена надписью «охрана» и номерами телефонов. Получалось, что он, конечно, может написать за­явление о похищении. В свободной стране живем. Писать можно, что заблагорассудится. Но тогда, де, придется подробно изложить, где и при каких обстоятельствах его похитили, пройти экспертизу, а потом...

— Не, я все понял. Заявлений не будет, — за­верил Быков, но и после этого его не отпустили.