Тайны угрюмых сопок

Брося на озвеших двух люжажших его смерне имесмыс— при першаприлят, а цино и с ехидцей прочавшая фрагорила о реном иснении жения убить чевека, лиНитина выдело багвым.

Сестьян смотне на убийа в макое чёротстие руного ствоотда вот-вот вытит пуОн внутсжалне от страа от обии охвашей безысности. Как же он солел, что не пошал Сушва, наял и отвился один и сошил непротельную ошиб— едилично реосапреников, и сейони овлали иниативой. Коно, на этот раз им не удастзасти слезлоства, муки поспеют, и факт нацо бупред нино его уже не був жи«А как же Карина?.. Де.. О Бо..» — воснул про сеСестьян, и в это врепрочал вы

Нитин вскрику него подсились нои вянавася на земпапонул всё же куи промел выно завытел в стону, а выненное руупаи удалось о каЛапмгноно певёл наление рув стону выла, дошегося из куЭто был выСушва.

— У, гана! — вскиЛапИ ты здесь! Так почайте свого Сестьяна. — С этисломи Лаппевёл ствол на Перкова и прилился, но и ему не удавосзоваться своруПоников опедил его рецию, сдеупреющий выЛапзаи тут же залился на спиРание почил смерное, и жизнь в нём теплась недоллес оттыми поневшими глами, а гупротали одлишь понее сло«Невижу…»

Глава 47

— Ну, Сестьян, не один у тевианхратель, а нескольИз кабевыщили они тегорил Сушоббатывая спири певязывая радрув земке. Под поку пожил изченный порожник. — Этот лист не позлит вослиться и кровь оставит.

— Вот тешкав досок, хлебчтоб заза не прила. — Поников пошканераздённого воспирСестьяну. — А еже вспухтак до бота сгонару кораира, сов пошок и прижим, вся хворь сой

Сестьян вывынул, сморшись.

— Спабо, муки, сколь бужить, мося за вас бу

— Как услыли высраполи — неладстрясКоотзали, без сёи с Матем сюдо реча Дала пепожал. Как прикали, не сраотлись, подлись, зали за куми, холось глячто там, у речкто пальустропо дели? Дули, не Сестьян ли принул Лапва с Нитиным? А тут глядь, эти два злыдкурна тенамают, так некобыразмывать.

— Вомя, чегорить, есб не лоди, не успеА ты хоСестьян, суся один к двоотся, зная пазитов. Былый, а сглудовил Поников.

— Вскивот и не выжал.

— А есб задали? Седы рели — бужить или там окася. — Сушпозал пальв небе

— Что с труми дебу — Поников махрув стону пока. — Остали у реча до завне деих остав

— Сжечь бы, да созаи так грех на дувзяГобец пекрестился.

— Кагрех, о чём ты? Кугрешбыб, есони Сестьяна убиа так мевыденная, им нет оправнья. Тане мена земона их ноустаа пому и… — воззил Суш

— То, что устаэто факт, скольже мразь эталюбед налала, — вздохСестьян.

Позили тев вокуши и ломи отщили их поше от пока до небольго лоЛотами выли одямии сброли в неё поников. Извились от них словот пали, от корой тошло, вырачивало дунаку. Зали. Сестьян из-за ране примал учав побении, а смоти дусвои дуЗашив неприное затие, верлись в полок.

На слеющий день Перков и Сушна лодях отвились в стону МаПоников и Гобец, продив в путь сельзались своми деми. Утэтодня бысолное, предщало хоший день, но хоная сведала о сезнать — сконапят хода и зарозки.

— А смотне тольмы доствуемся, что почили с пазитами, а оно и прида рается, вот уж исна глаи не нано: убегатак и мив раизСушкоприковый полок скрылиз позре

— Жибы их пред надом повить, да жаль, так выЛадмахздовой руСестьян, — четеоб этом горить…

Дога помиустья Бурихты. Миэту речПерков и Суши не могпредлагать, да и кто мог об этом знать, что ченескольлет на речБурихте, впающей в Хохо, поковики обружат зото. И поони, как и все статели Спасго, воснут:

— Наже, не так даче от наго прика ещё одмерождение!