Тайны угрюмых сопок

На постоялом дворе Трубникова и Рачковского встретили приветливо, Штырин шаркал ногами, раскланивался, спешил во всём угодить иркутским господам. Поселил их в лучших комнатах, велел накормить шурпой из грудинки дикой козы, тушёной олениной и чаем, предложил по чарке^{4} водки, отчего гости не отказались, правда, попросили умерить норму — налить не по чарке, а по шкалику^{5}.

Сытный обед располагал к отдыху, но Трубников и Рачковский решили пройтись по Олёкминску, воочию изучить его невеликие окрестности, а главное, самим найти хвалёного исправником Севастьяна Первакова. Посмотреть на него, побеседовать, узнать, чем мотивировал острое желание заняться поиском золота, увидеть его быт, который о многом бы тоже мог рассказать про человека.

— А вот сдаётся мне, любезный Кузьма Гаврилович, этот самый Перваков не напрасно метнулся от заготовки пушнины на промысел драгоценного металла, не напрасно. — Трубников шёл и с интересом рассматривал строения и дворы, обнесённые тыном.

У большинства домов на привязи собаки, они начинали гавкать, как только чужие проходили мимо, а если задерживались, с ещё большей злобой оглашали улицу своим лаем.

— Уж не думаете ли, что наткнулся где на месторождение и азарт взял?

— Маловероятно, но и не исключаю.

— Исправник заверил: парень не скрыл бы, так что…

— Мог и скрыть, не поверив власти, затаиться со своими мыслями.

— Кто знает, может, и так, а может, желание просто-напросто молодой человек вынашивает.

У проходившего мимо мужика спросили, где двор Первакова. Тот, с любопытством глянув на незнакомцев и узрев в них знатных людей, поспешил объяснить, как пройти, где свернуть. Незнакомцы направились в указанном направлении, а мужик долго стоял и смотрел им вслед.

Дом Первакова особо не отличался от других домов.

Вообще все жилища на селе построены однообразно: стены из кругляка сосны, иные из лиственницы, утеплены мхом, крыши крыты тёсом, много сараев и навесов, заполненных запасами дров, во многих дворах сани, телеги и разная утварь. Тын же сплетён больше из разнообразных видов неделовой древесины: тонкие стволы деревцев, толстые прутья, крупные ветки.

Увидев во дворе молодого человека, сидевшего на лавке у завалинки и занятого плетением рыболовной снасти, иркутские гости остановились пред калиткой и с любопытством наблюдали, с какой сноровкой вяжется сеть, казалось, это делалось без труда, а руки и пальцы сами по себе в работе.

Трубников подал голос:

— Молодой человек, сделайте одолжение, оторвитесь от дел.

Севастьян вопросительно взглянул на незнакомцев: «Люди знатные, доселе в Олёкминске их не встречал, знать, только что прибыли, наверняка скупщики пушнины, а может, по торговым делам?»

Севастьян отложил сеть и подошёл к калитке, хотел было поздороваться и спросить, чего хотят господа, но Трубников опередил:

— Добрый день. Перваков вы будете?

— Да, я Перваков. Перваков Севастьян Михайлович. Если я вам нужен, так позвольте узнать, по какой надобности? Или от меня желаете что узнать?

— Не соизволили бы впустить нас? Как-то через городьбу неуместно беседу вести, а разговор может оказаться длинным, — предложил Рачковский.

Севастьян скинул с кола калитки петлю, что являлась примитивным запором, и, настежь открыв вход, пригласил таинственных личностей во двор. Далее провёл в избу. Тут же засуетился угостить чаем, но гости наотрез отказались, сославшись на сытость.

Трубников и Рачковский огляделись. Небольшая кухонька, горница и малая комната. В избе порядок — при входе самотканый ручной работы коврик, вешалка с крючками из дерева, в комнате кровать деревянная и застелена покрывалом стареньким, но на вид чистым, шкаф, похожий на комод, дощатый стол выглядел массивным, прочным, в красном углу небольшие иконы Иисуса Христа и Святой Богородицы.

Войдя, оба — Рачковский и Трубников — перекрестились и поклонились образам, хозяин же дома для себя отметил: «Православные и Бога чтят».

Севастьян предложил гостям присесть к столу на табуреты, коли обмолвились о предстоящей длительной беседе. Все трое присели к столу.

— Так, стало быть, хозяйничаешь один в этом доме? — спросил Трубников.

— Один, думаю собакой обзавестись, так вдвоём будем, а если две, так втроём.

— Охотник, а без собаки. Почему?

— Была, в прошлом году не стало. А без лайки никак нельзя, такой помощник в тайге всегда сподручный.

Трубников внимательно глянул на хозяина избы и, чтобы не томить его неопределённостью посещения, представил себя и Рачковского:

— Прежде чем о чём говорить, следует нам назваться. Я Трубников Кондрат Петрович — иркутский первой гильдии купец, — наклонившись в Рачковскому, добавил: — Кузьма Гаврилович Рачковский — действительный статский советник.