Тайны утерянных камней

Джесс быстро сбегала за телефоном, с растущей тревогой затеребила его в руках. Поведение хозяйки было очень странным — даже для Люси. Может быть, стоит позвонить Бену? Он же, помнится, обмолвился, что однажды обнаружил ее возле дома в одной ночной сорочке.

— Куда же он делся? — Люси снова прошла в комнату Джесс, там тоже заглянула под кровать, вытянула верхний ящик тумбочки, потом повернулась и, все еще озабоченно хмурясь, удалилась в коридор. — Она вернулась за ним.

По вискам у Джесс стала растекаться глухая боль. Надо бы заставить Люси выпить чашку горячего чая — глядишь, это сможет ее успокоить.

— Давайте спустимся вниз, — бережно прихватила она старуху под локоть.

Однако на лестнице Люси вдруг замерла как вкопанная.

— Мне надо свериться с календарем, — пробормотала она, неуверенно покачиваясь.

Джесс помассировала пальцами лоб, чувствуя, как нарастающее стаккато в висках уже заглушает чувство тревоги.

— Хорошо, давайте проверим календарь. Только, пожалуйста, возьмите меня под руку на лестнице. — Джесс саму возмутило, как отрывисто и раздраженно прозвучали ее слова, но она еще не успела толком прийти в себя после сна, а бессвязное бормотание Люси лишь добавляло ей ощущения, что она все время что-то упускает.

Уже в самом низу лестницы Люси внезапно схватила ее за руку.

— Она считает себя виноватой, потому что она за этим вернулась, — сказала ей Люси с такой настойчивостью, что у Джесс на миг замерло сердце.

Все, что говорила сейчас старуха, было сплошной бессмыслицей, и тем не менее Джесс не могла избавиться от неотвязного подозрения, что речь сейчас идет о Стар. Джесс даже открыла рот, чтобы об этом спросить, но тут хозяйка вошла в кухню и сразу села, сгорбившись, за стол.

При свете лампы кожа Люси показалась ей очень бледной, лицо — печальным и сокрушенным. Джесс содрогнулась. Она привыкла считать эту старушенцию сильной и почти полностью дееспособной. И ей нелегко было признать, что возраст Люси все-таки берет свое.

Джесс тоже опустилась за стол.

— Можете мне объяснить точнее, что вы такое ищете? — мягко спросила она.

Внезапно Люси вытаращила свои пронзительно-голубые глаза и, резко наклонившись над столом, дотянулась до руки Джесс.

— Где твоя мать?

От этого вопроса у Джесс застыло лицо, словно в нем окаменели мускулы. Она вообще редко когда вспоминала или разговаривала о матери. Может, Люси почудилось, будто она разговаривает сейчас со Стар? Джесс потерла шею. Скорее всего, Люси просто не выспалась как следует минувшей ночью.

— Давайте-ка я заварю вам чайку? — ласково предложила она. — А потом пойдем наверх и отдохнем немножко?

Люси недовольно сморщила губы.

— Я задала вопрос, Джесс.

У Джесс пересохло во рту.

— Моя мать… — произнесла она. Это слово будто застряло у нее в горле. Ее звали Джоанна. И так ее зовут и по сей день. — Моя мать выгнала меня из дома, когда я забеременела в шестнадцать лет.

Люси сдвинула брови, начала сплетать и расплетать пальцы.

— Нет-нет-нет, я вовсе не имела в виду твою мать. Я имела в виду тебя. — Она щелкнула пальцами. — Я видела фотографию твоего сынишки. Ту, что у тебя в комнате.

Джесс с облегчением выдохнула. Все-таки это Люси принесла тогда вниз фотографию. И, должно быть, именно ее искала старушка этим утром, со странной озадаченностью бродя по верхним комнатам. Джесс смягчилась. Бен был прав насчет приступов у Люси: они определенно нарастали. Женщина прикусила губу. Эту тему ей, конечно, следует обсудить с Люси — но только не сегодня.

— Вероятно, вы случайно прихватили ту фотографию и принесли сюда. Но не переживайте: я ее нашла и положила на место.

Люси пожала плечами.

— У него твоя улыбка, — заметила она. Потом небрежно махнула ладонью: — Хотя не то чтобы я часто это видела.

— Видели что? — Недавняя головная боль возобновилась сильнее прежнего, словно отбивая по черепу барабанную дробь.

— Как ты улыбаешься.

У Джесс свело рот.

— У меня больше нет причины улыбаться.

— И у него тоже. — Люси поставила локти на стол, сцепила перед собой пальцы. — Ты хорошая мать, Джесс.

Женщина скрючила напряженные пальцы, точно когти.

— Была. Я была хорошей матерью, — выдавила Джесс сквозь стиснутые зубы.

Хорошая мать ни за что бы не оставила своего сына одного. Хорошая мать оказалась бы с ним рядом, когда была ему настолько необходима. Она когда-то была матерью — вот только хорошей не была.

— И ты еще можешь ею быть.

Джесс замерла. Может, Люси говорит сейчас о Стар? Девочке, конечно, требовалась мать — но в жизни Джесс эта страница уже была перевернута. Шанс погиб — в холоде, одиночестве и страхе. И она просто не заслуживала еще когда-нибудь вновь попробовать себя в роли матери. Джесс прижала ладонь к щеке. Кожа оказалась липкой и прохладной на ощупь.

— У меня уже был сын, Люси, и я его не уберегла.

Люси между тем откинулась на спинку стула и надела свои очки для чтения, усадив на переносицу их пластмассовую перемычку. Перед ней на столе, сложенная квадратом, лежала газета с кроссвордом. Стоило Люси его увидеть, и у нее загорелись глаза:

— Вот оно!