Тайны Васильков или мое нескучное лето (СИ)

— Да, — я кивнула и посмотрела на кресло, в котором сидел Глаз.

— Он приходил? — спросил Ваня, проследив за моим взглядом.

— Приходил. Приносил фотографию и звал в гости. В девять вечера.

Я довольно точно пересказала Ване наш разговор.

— Теперь мне по-настоящему страшно, — сказала я.

— Теперь это настоящий детектив, — сказал Ваня с непонятной интонацией, усаживаясь в то самое кресло, где недавно сидел Степан Пантелеевич.

— Почему?

— В настоящем детективе обязательно должно быть убийство, — объяснил Ваня.

— Да, — согласилась я. — И не должно быть любовной линии.

— Кто это сказал? — возмутился Ваня.

— Знающие люди.

Я пошла на кухню, вспомнив, что так и не придумала, что приготовить на ужин. Ваня увязался за мной. Он помог мне высыпать картошку в раковину, а когда я взяла в руки овощечистку, чтобы начать ее чистить, он подошел ко мне сзади, и, взяв меня за локти, сказал:

— Давай я.

Я резко дернулась, вырвавшись из его рук, и отодвинулась от него как можно дальше. Ваня смотрел на меня удивленно и немного испуганно.

— В чем дело? — тихо спросил он. — Кажется, я ничего…

— Почему ты это сделал? Я имею в виду… именно так?

— Не знаю. Видимо, мной управляли звезды, — он попытался беззаботно улыбнуться. — Ты читала гороскоп на сегодня?

Я молчала, закусив губу.

— Катя, что случилось? Я ничего не понимаю.

Ваня сделал шаг по направлению ко мне. Я боролась со страхами и воспоминаниями.

— Когда этот… пустой человек… душил меня, кто-то держал меня за локти, — выпалила я.

— Ох, — выдохнул Ваня. — Извини, я не хотел… пугать тебя или напоминать.

— Ладно, проехали, — сказала я, протягивая ему овощечистку.

Когда я подняла глаза на Ваню, то увидела, что с его лицом творится что-то неладное. Оно одновременно выражало изумление, недоверие и испуг.

— Ты же не думаешь, — почти прошептал он. — Что это был я?!

Я весело рассмеялась.

— Нет, настолько гениальные мысли в мою голову не приходят.

Ваня посмотрел на меня с облегчением и с благодарностью и яростно взялся за картошку, только очистки полетели в разные стороны.

В восемь пятьдесят пять мы подъехали к дому Степана Пантелеевича. Он появился на крыльце ровно в тот момент, когда Ваня заглушил двигатель своего «хаммера». Поздоровавшись, мы, как обычно прошли в кабинет. Я уселась на диван, Ваня — рядом со мной, а Степан Пантелеевич — в свое любимое кресло.

Не знаю, как Ваня, а я с напряженным вниманием, переходящем в патологическое любопытство ждала, когда же Орлиный Глаз начнет рассказывать об обещанном «интересном».

— Помните, вы рассказывали мне легенду о пустом человеке? — спросил Степан Пантелеевич.

— Ну, — сказала я.

— Хорошо помните?

— Нормально.

— Тогда скажите мне, в какое время, по легенде, должен появляться пустой человек?

— В сумерках, — сказала я и замолчала. — За восемь минут до полного наступления темноты. Так что тогда это было… неправильно. Не по легенде.

— Вот именно, — произнес Орлиный Глаз. Он выглядел очень довольным. — И потом, по легенде он не должен никого душить.

— Да, — растеряно кивнула я. — Достаточно посмотреть в его пустое лицо, чтобы… чтобы начать умирать, — закончила я, ощутив, как по моему позвоночнику пробежало целое стадо колючих мурашек.

Я снова увидела эту жуткую черноту на месте лица, и мне захотелось зажмуриться. Но я знала, что это не поможет прогнать видение. Оно рассеется само собой, если не обращать на него слишком пристального внимания.

И в этот момент я вспомнила. Воспоминание пронзило меня с такой пугающей ясностью, что я вскочила. Так же, как и в тот раз… Я тогда резко села на кровати, потому что увидела нечто, безмерно меня удивившее. Не испугавшее, а именно удивившее.

Из-под капюшона, там, где он переходил в черный балахон, выбилась волнистая прядь волос. Темных, но не таких черных, как капюшон. Я видела эту прядь очень отчетливо. Но в тот момент я совершенно не осознавала, что это может значить, что это меняет, и как мне нужно реагировать на увиденное. Я была охвачена ужасом и, когда резко выпрямилась, то почувствовала, что мои локти сковали железные тиски, не дающие мне пошевелиться. Я опустила глаза и увидела на своих локтях серые сморщенные пальцы. Такие же пальцы тянулись к моему горлу. Тогда я и потеряла сознание.

— Это было… это была женщина, — прошептала я, глядя на Степана Пантелеевича.

— Значит, вы вспомнили?

— Да, я вспомнила. Я видела темные длинные волосы. Вернее, только один локон, который выбился из-под капюшона.

— А лицо? — спросил Степан Пантелеевич. — Может, вы видели какие-то очертания лица?

— Нет, — я покачала головой. — Лица не было.

— У мужчин тоже бывают длинные волосы, — сказал Ваня.

Я сразу вспомнила Антона.

— Вряд ли, — я покачала головой. — То есть бывают, конечно, но я почему-то уверена, что эти волосы были женские.

— Если вы уверены, то для этого есть какая-то причина, — сказал Орлиный Глаз.

Я задумалась.

— Волосы были женские, потому что они были мягкие. И ухоженные. Не знаю, как это объяснить. Мужчины, которые отращивают длинные волосы, обычно не очень-то заботятся об уходе за ними. Они не используют специальные средства и не укладывают их феном…