Тайны великой пустыни

В то же время никто не может и предъявить им серьезных обвинений в хищении древних сокровищ данного региона. С точки зрения сегодняшнего дня это немаловажный фактор в добрососедских отношениях наших двух стран.

16 апреля 1926 года Николай Константинович Рерих сделал в своем дневнике еще одну интересную запись: «Дошли странные сведения о разграблении фресок Дуньхуана. Если эти сведения верны, то такое вандальство должно быть расследовано, как совершенно недопустимый факт разрушения почти единственного сохраненного памятника. Рассказывается, что «приехали какие-то «американские» торговцы, вырезали куски фресок и успели увезти много ящиков». Будто бы китайцы гнались за похитителями, но по обыкновению были неудачны. И в результате — искалеченный памятник. Ученый мир не должен оставить без расследования разрушение единственного памятника. Конечно, Прист (приятель семьи Рерихов. — Н. А.), бывший осенью в Дуньхуане, может дать достоверные и подробные сведения. Мы же можем лишь занести этот факт для сведения. Как будет возмущен Пельо, узнав о разрушении изученного и описанного им памятника. Здесь вся иностранная колония знает о случившемся».

События, о которых с неподдельным возмущением сообщает Н. К. Рерих, на самом деле произошли в Дуньхуане значительно раньше и в контексте темы, затронутой в настоящей главе, заслуживают более подробного описания.

Американцы оказались последними в сумасшедшей гонке за сокровищами пещерного комплекса Могао в провинции Ганьсу. К тому времени рукописи из найденной почти четверть века назад библиотеки уже покинули Дуньхуан, поэтому внимание заокеанских визитеров привлекли настенные росписи и статуи буддийского монастыря. Похоже, лавры А. фон Ле Кока и позднего А. Стейна не давали им спать спокойно, хотя, как мы знаем, немец все-таки опасался заниматься своим привычным делом в местах, где мусульманское население составляло явное меньшинство.

4 сентября 1923 года из города Сиань (административный центр провинции Шэньси) в сопровождении эскорта из 10 китайцев в западном направлении двинулись официальные представители музеев Гарварда и Пенсильвании — Лэнгдон Уорнер и Горац Джейн. Это была первая американская экспедиция в Центральную Азию со стороны Китая.

Мировая война и сложная внутриполитическая ситуация в Поднебесной, возникшая вскоре после свержения власти императора в 1911 году, создали значительные трудности на пути тех, кто пытался проникнуть в регион. Пока европейцы переживали страшные последствия чудовищной «мясорубки» и приходили в себя от потрясений, связанных со свержением царизма и победой большевиков в России, американцы, заметно разбогатевшие на военных поставках, обратили свои взоры на духовное достояние мировой культуры.

Перед указанными специалистами была поставлена задача — выяснить, что сохранилось на древних маршрутах Шелкового пути в Китае, если осталось вообще, после экспедиций из Европы и Японии. Мощный и рыжеволосый Лэнгдон Уорнер (1881–1955 гг.) — выпускник Гарвардского университета 1903 года — до этого много лет проработал в царской России, путешествуя по Средней Азии. Из восточных стран он уже посетил Китай и Японию, был знаком со многими известными ориенталистами. Командировавший и финансировавший его Художественный музей Фогга дал указание привезти для лабораторных исследований фрагменты древних фресок, прежде всего танского периода. В случае успеха вполне реальным становился грандиозный проект их крупномасштабных изъятий из пещер.

Достигнув Сучжоу (совр. Цзюцюань), американцы первоначально взяли курс на северо-восток, в район Хара-Хото, где в свое время активно работали экспедиции П. К. Козлова и А. Стейна, но там их поиски оказались малопродуктивными. Вскоре в пустыне Гоби выпал снег, явно не способствовавший запланированным изысканиям. Г. Джейн сильно обморозился, едва остался жив и был вынужден вернуться в Пекин. После всех злоключений Л. Уорнер смог выехать в Дуньхуан лишь в сопровождении китайского переводчика Вана.

Судя по письмам американца, его до глубины души потрясли и возмутили многочисленные следы вандализма, оставленные белогвардейцами из России. Действительно, в начале 20-х годов их отступавший отряд, численностью около 550 человек, перешел границу с Китаем и добрался в конце концов до Дуньхуана. Местные чиновники не смогли придумать ничего лучше, как разместить их в пещерах Могао. Конечно, душевное состояние офицеров можно понять: досада и злость, внутренняя опустошенность после кровавой бойни и жестокого поражения. Тем не менее это не оправдывает варварства, учиненного в культовом месте. Замазанными оказались древние фрески и статуи, во многих местах появились непристойные надписи, были вскрыты и разграблены древние мощи, из-за костров, на которых готовили пищу, почернели потолки. Следы их полугодового пребывания в монастыре можно увидеть и сейчас.