Тайны Вероники Спидвелл. Компиляция - Книги 1-5

– Стокер, ты меня удивляешь. Когда мы только познакомились, ты говорил мне, что курил опиум лишь однажды, и при этом можешь распознать конкретный способ приготовления, встречающийся в единственном месте одного из самых больших городов мира.

Он пожал плечами.

– У меня особый талант к кутежу. Вот почему я постарался с ним покончить. Какой интерес грешить, если у тебя к этому талант?

Я подняла стакан.

– Давай выпьем за это. И где же находится этотпритон: в доках на юге, или в Ист-Энде?

– Вообще-то, нет. Он расположен в Блумсбери, и им заправляет очень милый пожилой учитель из Манчестера.

– Манчестер? Значит, никакой восточной экзотики, – расстроилась я. В последнем приключении Аркадии Браун, леди-детектива, упоминался опиумный притон низшей пробы, где-то в публичном доме в Саутуарке, месте полного упадка и увядания, где самые жалкие представители человечества вращались в бедности и разврате. Я мечтала своими глазами увидеть подобное заведение, но район Блумсбери и манчестерский школьный учитель вряд ли смогут удовлетворить мое желание взглянуть на приятный упадок. Но все-таки это тоже было приключение, и я встала и затушила сигариллу.

– Ты куда? – спросил Стокер.

Я указала ему на свое скромное черное шелковое платье.

– Не могу же я пойти туда в таком виде, – сказала я ему. – Мне нужна маскировка.

– Боже, дай мне сил, – сказал он, но я заметила, что он улыбается.

На подготовку мне потребовалось около получаса. Я решила, что Стокер немного преувеличил светский характер опиумного клуба, а потому оделась подходящим образом для такого развратного места; во всяком случае, я на это надеялась. В коллекции лорда Розморрана нашелся мужской китайский халат, а в моем гардеробе – узкие брюки. Обычно я надевала их под мое экспедиционное платье, но они прекрасно смотрелись и с этим халатом. Пару восточных туфель (они лишь немного были мне велики) я набила газетой, а волосы распустила и расчесала так, что они стали прямыми и блестящими. Тогда я собрала их в один толстый хвост, спускавшийся по спине, а на голову надела небольшую шелковую шапочку неопределенного происхождения. Аккуратно нанесла немного сажи на скулы и виски, чтобы лицо приобрело более мужские черты, и, приладив последний штрих, улыбнулась себе в зеркале.

Но Стокер не был так доволен моим внешним видом, как я сама.

– Ради всего святого, Вероника, где ты взяла эти чертовы усы? Снимай скорей.

– Но они придают завершенность моему облику, – возразила я. – Я нашла их в коробке с аксессуарами для маскарада в Бельведере, и мне уже давно не терпелось их примерить.

Не говоря ни слова, он протянул руку, оторвал их и засунул эти длинные черные волосы из конской гривы себе в карман.

– Ты ханжа, – пробормотала я. – Это же настоящее произведение искусства.

– Они ужасно глупые, – огрызнулся он. – Ты же не хочешь, чтобы нас там убили?

– Ага! – воскликнула я. – Значит, этот опиумный притон – все-таки правда опасное и загадочное место!

Он закатил глаза и подавил вздох.

– Ну давай уже пойдем.

Еще с тех пор, как мы со Стокером впервые оказались втянуты в таинственные приключения, у нас выработалась привычка ходить по Лондону в основном с наступлением темноты. В это время он сильно отличался от той шумной, деловой столицы, каким был в дневные часы. Когда ночь набрасывала на город свое чернильное покрывало, обитатели теней вступали в свои права, и лунный свет начинал свою работу. Приличное общество держалось улиц, ярко освещенных газом или даже электрическими фонарями. Их театры и бальные залы сияли и сверкали, и они сами, как мотыльки, тянулись к этому свету. Но в остальной части города бурлила настоящая жизнь. Любовники, боявшиеся, что их увидят при дневном свете, теперь обменивались объятиями под шуршащим лиственным покровом парка. Проститутки и воры занимались своими делами в тенистых аллеях, шарманщики крутили ручки своих шарманок, наигрывая мелодии в ожидании случайных монет, а пьяницы шумно вываливались из пабов на каждом углу. Пары ссорились, дети плакали, а герцогини проплывали мимо них в обитых плюшем каретах. Потрясающая мешанина, жизнь разных людей, кишащих будто под микроскопом, и за время этих ночных вылазок я научилась любить город, который считала теперь своим домом.

Этой ночью мы довольно спокойно прошли по районам Мэрилебон и Блумсбери, представляя собой забавную картину: импозантный джентльмен и его китайский слуга. Я ничего не сделала со своим лицом, лишь попыталась придать ему больше мужественности, и оставалось надеяться, что мне поможет всеобщая привычка смотреть на слуг как на мебель.

Дом оказался сразу за тихой площадью, в ряду солидных домов на респектабельной улице. Сложно было себе представить менее подходящее место для организации развратного притона.

– А ты уверен… – начала я, когда Стокер поднял бронзовую дверную ручку, чтобы постучать. Он показал ее мне, и я увидела, что это массивный предмет в форме дракона.

– Вполне, – сказал он, усмехнувшись.