Тайны времени

— Иван, я не имею права тебя о чем-то просить. Я помню о своем обещании отпустить Ворона на волю. Ты талантливый психолог, впрочем, как и твой отец, а мои агенты справятся и без тебя. Но сейчас ситуация безвыходна. Мы обыскали всю территорию. Как и тогда, на стоянке был полный порядок, как будто ребята только отлучились. Вещи аккуратно сложены, никаких сомнительных следов, — Сан Саныч сделал томительную паузу, — крови, например. Совсем ничего! И на этот раз вместе с Алисой пропали еще ребята: программист Сергей и его младшая сестра Лика. Сергей, к слову, работал у профессора. Быть может, ты его даже знаешь.

— Что говорят оставшиеся?

— Да ничего, как и тогда, память как будто стерта. Начисто стерта.

Жан вспомнил их последнюю встречу.

«Я тебя буду ждать, — сказала Алиса, — слышишь, я тебя буду ждать!»

Он помнил, как горели ее глаза, когда она произнесла эту фразу в уютном кафе, где состоялся их прощальный обед. Поблескивающие в неярком свете золотистые локоны. Тонкие пальцы, сжимающие вилку. Напряженно приподнятые плечи, плотно сомкнутые губы. Упрямая девчонка! Настойчивая и решительная, как и ее безутешный отец.

— Что будем делать, Сан Саныч?

— Не знаю. Я не знаю, что делать дальше…

Жан чувствовал, что горе и безысходность полностью выбили Громова из колеи. Дальше придется действовать самому.

— Сан Саныч, мне нужны разработки вашей лаборатории.

— Какие? — удивился он.

— Например, универсальная верхняя одежда, да и нижняя тоже, способная защитить от жары и холода, еда, средства связи, прочие прибамбасы, способные облегчить длительное путешествие.

— Иван, ты же знаешь, что все это будет в твоем распоряжении.

— Тогда до связи.

На пороге появилась Арин. Морской бриз заблудился в ее волосах, ероша темные кудри. Раскрасневшееся лицо, яркие глаза, чувственные губы… Такая нежная, открытая, искренняя. На мгновение Жан залюбовался девушкой. В памяти всплыло то далекое утро в больничной палате, пропитанное запахом свежих круассанов.

— Я тебя искала, — промурлыкала она, по-кошачьи потянувшись.

— А я уже соскучился, — Жан подхватил девушку на руки и сжал в объятиях. — Я тебя никому не отдам, ты моя!

— Ух, собственник, — прошептала она, — может, ты запрешь меня на необитаемом острове?

— А почему бы и нет? Будешь мне готовить, рожать детей. А я буду добывать пищу.

— Знаешь, первобытнообщинный строй может и был хорош в каком-то смысле, но все же хочется рожать детей в более приспособленном для этого месте.

— Так ты отказываешься?

— Рожать? Нет! — девушка громко засмеялась, обхватив молодого человека за шею, и крепче прижалась к нему. — Это я тебя никому не отдам, слышишь? Только посмотри на другую юбку, узнаешь, каким бывает женский гнев!

Жан усмехнулся и увлек ее в спальню, где любовь творила свое волшебство, связывая их судьбы воедино. Он понимал, что близится скорое расставание, что время заставит их пройти сквозь разлуку, и пытался запомнить этот миг, пронизанный умиротворением и твердой уверенностью в настоящем. В настоящем, но не в будущем.

Сон, сковавший его тело, часам к двенадцати ночи рассеялся, словно зыбкий туман. Арин мирно посапывала и счастливо чему-то улыбалась во сне. Жан подумал о том, что ей могут сниться только сбывшиеся мечты: настолько безмятежной была ее улыбка.

Укрыв любимую мягким покрывалом, перевел взгляд на окно. Неясная тревога не давала покоя. Он смотрел на луну, наполнявшую спальню холодным светом. Небольшая тучка скрыла белый диск, и в комнате стало темнее. Тревога росла внутри, не давая уснуть. Непонятные происшествия с близкими людьми пробуждали острое чувство беспокойства. В голове засели навязчивые мысли: куда они исчезли и как вернуть их домой? Жан поморщился и нахмурил брови. Обуреваемый тревожными мыслями, он проворочался в кровати, тщетно пытаясь уснуть. Постоянно что-то мешало. То яркая луна, то стук собственного сердца, то шелест крыльев ночной бабочки, залетевшей в распахнутое окно. От смутного предчувствия бесперспективности надвигающегося путешествия становилось только хуже.

Жан подумал о том, что Громов тоже не спит. Ему, в чьей душе бушевала буря, несравнимая с тревожными предчувствиями Жана, точно было не до счастливых снов. Поднявшись, мужчина бесшумно вышел из спальни, стараясь не разбудить Арин.

Заварив себе крепкого кофе, Жан решительно набрал номер Громова.

— Слушаю, Иван, — раздался в трубке уставший голос полковника, — тоже не спится?

Жан вздохнул:

— Знаешь, вдруг отчетливо вспомнились, чертовы палатки…

Громов его перебил:

— Нда-а, мне ведь тоже не дают спать эти воспоминания. Сначала пропала Марта, теперь Алиса и ребята. Что происходит на этой поляне? Ведь мы тогда обыскали все. Ума не приложу, куда можно было запропаститься!

Они чувствовали необходимость говорить друг с другом. Пусть о том, о чем уже говорили, пусть о том, о чем уже вспоминали. Их связало общее горе. Жан слышал в трубке тяжелое, прерывистое дыхание полковника, охваченного тягостными размышлениями. Явственно ощущал, как устало бьется его сердце, пойманное в силки загадок. Чувствовал, как до боли разрастается тревога внутри.