Тайны Зои Бентли

Неожиданный вопрос, не связанный с предыдущим разговором, однако Зои понимала, что он значит: Джозеф пытается вернуть беседу в нормальное русло.

— Сестра. Она живет со мной.

— Правда? И не сложно жить с сестрой?

— Ей, может, и сложно, — легко ответила Зои. — Мне же нравится, когда она рядом.

— А родители?

— Папа умер несколько лет назад. А с мамой мы не слишком ладим. — Мать Зои, с ее жаждой контролировать детей, вечными скандалами и обидами, всегда была тяжелым человеком, а в последние годы сделалась просто невыносимой. — Теперь ваша очередь.

— Братьев или сестер у меня нет. Папа несколько лет назад уехал из Техаса, так что остались мы вдвоем с мамой. Но мы с ней очень близки.

— Должно быть, она была счастлива, когда вы вернулись из Бостона.

— Просто на седьмом небе. Она вообще не понимала, зачем мне понадобилось уезжать.

Они немного поговорили о Бостоне, потом разговор свернул на другое. Болтали о том и о сем; вел беседу Джозеф, а Зои с удовольствием занимала пассажирское сиденье. Он поведал о своем хобби: восстанавливать старинную мебель, и Зои очень постаралась проявить должный восторг от рассказа о ремонте антикварного шкафа. Ее собственный опыт в этой области ограничивался сборкой трех стульев из ИКЕА — о чем она предпочла умолчать. Потом стали сравнивать любимые фильмы. Джозеф заказал бокал вина и себе. Через некоторое время Зои обратила внимание, что чувствует себя с ним свободнее — уже не думает каждую секунду, что сказать. Давно она так не сидела с кем-то, с удовольствием болтая о пустяках!

Официантка уже унесла пустые тарелки, и закончились последние капли вина, когда Джозеф спросил:

— Какие планы на остаток вечера?

Тут Зои напряглась. Почти полночь. Джозеф симпатичный, общаться с ним было приятно, но продолжения она определенно не хочет. Слишком мало о нем знает — в сущности, только то, что он очень крупный, сильный и обаятельный. Обаятельные мужчины… Тед Банди, Чарльз Мэнсон, Ричард Рамирес, Род Гловер — все они обаяшки. Список можно продолжать до бесконечности. Для человека, который день за днем занимается психопатами, обаяние — всего лишь опасный камуфляж.

— Думаю, мне лучше поспать. Завтра у меня важный день.

— Консультировать будешь?

— Точно. — Она постаралась улыбнуться.

— Сможешь добраться до дома? — спросил Джозеф, показав глазами на ее пустой бокал.

Ни к чему ему знать, что она остановилась совсем рядом.

— Возьму такси.

Он выудил из бумажника визитную карточку.

— Если захочешь приятно провести вечер, скажем, завтра — звони.

Она поблагодарила. Он улыбнулся в последний раз — кажется, немного растерянно — и ушел.

— Можно мне счет? — попросила Зои.

— Ваш собеседник за все заплатил, пока вы были в туалете, — ответила официантка. — Настоящий джентльмен!

— Да, настоящий джентльмен, — откликнулась Зои.

Глава 30 Сан-Анджело, Техас, четверг, 8 сентября 2016 года

Делия сортировала чистое белье — раскладывала по парам носки. Фрэнк носил только черные и серые, так что ей приходилось сравнивать их по длине и по материалу. Порой она не заморачивалась и складывала короткие носки с длинными, шерстяные с хлопчатобумажными, но тогда приходилось долго выслушивать недовольное ворчание, так что сейчас Делия старалась все сделать как полагается. Ради всего святого, где же пара от этого носка?

Зазвонил телефон — и она, едва не подпрыгнув на месте, закрутила головой туда-сюда, словно зверь, почуявший охотника. Дело не только в том, что звонок застал ее врасплох. Этот телефон вообще не звонил. Почти никогда. И Делия, и Фрэнк пользовались только мобильниками. В сущности, городской телефон они не отключали лишь потому, что по нему привыкла звонить Герта, мать Фрэнка. Пожилой человек, память уже не очень — ей сложно было выучить новый номер. Как у президента есть красный телефон для разговоров с Россией, так и у Фрэнка и Делии — бежевый городской аппарат для разговоров с Гертой.

Вот только Герты уже семь месяцев как нет в живых.

Делия потерла обожженную руку: физическая боль отвлекала. Должно быть, ошиблись номером, сказала она себе. Или это соцопрос, или продажники с очередным предложением, от которого невозможно отказаться. Так или иначе, трубку брать не стоит — ничего интересного она не услышит.

Однако телефон звонил и звонил. Пронзительно трезвонил, бил по нервам. У этих старорежимных аппаратов такой пронзительный звонок, чтобы даже из погреба или со двора нельзя было его не услышать.

Не в силах больше терпеть трезвон, Делия подошла и сняла трубку.

— Алло! — проговорила она сердито. Кто бы там ни был на другом конце провода, пусть сразу поймет, что тратить на него время она не собирается!

В ответ — молчание. Лишь какой-то тихий звук, вроде затрудненного дыхания.

Нет, не дыхание. На том конце кто-то плачет.

— Алло! — повторила Делия — и теперь в ее голосе звучал страх. А потом, едва слышно: — Мэрибел?

Еще секунду она слышала только рыдания. А потом с другого конца провода донесся голос, дрожащий, полный невыразимого ужаса:

— Мамочка!