Тайные битвы XX столетия

Американскую позицию «невмешательства» поддержала и Западная Европа. «Перед позицией Москвы, — писала в апреле 1969 г. католическая «Оссерваторе де ля Роменика», — чехословацкие «реалисты» должны склониться, поскольку иного пути не существует».

Комментируя «советско-американский сговор», «Зери и поппулит» отмечала: «Теперь опять повторился Мюнхен, опять западные державы бросают Чехословакию на произвол агрессоров, чтобы натравить их на Восток, на Китайскую Народную Республику… В свою очередь советские руководители давно уже не жалеют усилий, чтобы помочь американским империалистам выйти из тупика, в который они зашли во Вьетнаме».

Очень похоже, что албанский анализ геополитических игр 1968–1969 гг. недалек от истины. В конце 60-х Китай был головной болью для лидеров как Соединенных Штатов, так и Советского Союза. Самая крупная по населению держава земного шара, имевшая в своем распоряжении ядерное оружие, претендовала на главенствующую роль как в международном коммунистическом движении, так и среди стран «третьего мира». Мао Дзэдун и компания поддерживали повстанческие движения во всех уголках земли и грозились «стереть с лица земли как американских «бумажных тигров», так и советских ревизионистов». Поэтому США стремились столкнуть лбами двух «коммунистических монстров», как во времена второй мировой войны они стравили СССР с Германией. (И действительно, вскоре разгорелся советско-китайский конфликт из-за острова Даманский, едва не переросший в крупномасштабное столкновение).

Вьетнам был еще одним очагом напряженности в Азии. В 1968 г. американское присутствие в Южном Вьетнаме достигло наивысшей точки, и тем не менее дальновидным стратегам на Капитолийском холме уже было ясно, что дальнейшая борьба на этом фронте бесперспективна и из сложившейся ситуации необходимо искать выход. План из 8 пунктов по «урегулированию во Вьетнаме», представленный в конгресс весной 1969 г., открыто предусматривал свое осуществление «при поддержке советских руководителей». И действительно, советская дипломатия помогла в итоге Вашингтону распутать «вьетнамский узел» и ретировать из джунглей на родину к 1973 г. свои изрядно помятые армии.

Однако только ли конфликты на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии стали объектами тайных торгов по Чехословакии? Пик западного пропагандистского и дипломатического «вмешательства» в события «пражской весны» (май-июнь 1968-го) точно совпадает по времени с бурными выступлениями против де Голля во Франции. Как мы уже видели, «кровавая неделя в Латинском квартале» и последующие события происходили при активной поддержке ЦРУ и — через ФКП — Москвы. Не объясняется ли это трогательное «подключение» к антидеголдевскому заговору центра мирового коммунизма неким соглашением? Скажем, Советы помогают Соединенным Штатам свергнуть французского президента а Вашингтон закрывает глаза на «наведение порядка» интервентами Варшавского Договора в Праге? Какие круги могли дать добро на соглашение с Советами, показывает тот факт, что все действующие лица этой истории с американской стороны представляли масонство (президент Джонсон, госсекретарь Раек, главнокомандующий НАТО в Европе Лемнитцер, шеф; ЦРУ Ричард Хелмс). То же «братство» представляли и оппоненты «Коннетабля» во Франции. То самое масонство, деятельность которого де Голль пытался жестко ограничить. К этому соглашению могли подталкивать и международные банки, о чем свидетельствуют дальнейшие теплые отношения Брежнева и «банкира» Помпиду…

ЦИРКУЛЬ НАД КРАСНОЙ ЗВЕЗДОЙ

Помпиду делал дружеские шаги не только в сторону Америки и ее ближневосточного союзника. Не менее ретиво он делал реверансы и в сторону Кремля. И надо сказать, нашел у советского руководства больше понимания, чем его предшественник. Особенно это касалось его личных взаимоотношений с Брежневым: все начало 70-х гг. было заполнено официальными и неофициальными встречами между двумя лидерами. Некоторые газеты даже утверждали, что между генсеком КПСС и французским президентом завязалась дружба. Но если таковая и имела место, то зиждилась она явно не на любви к охоте.

К середине 70-х гг. Брежнев имел немалые ценности, а также вклады за рубежом на общую сумму примерно в 50–70 млн. долларов (известно, что после смерти «вождя» его дочь Галину не выпускали за границу, поскольку она отказывалась поделиться отцовским богатством с КГБ и Кремлем). Кто, как не «дорогой Жорж», — правая рука Ротшильдов, мог служить лучшим посредником между кремлевским лидером и швейцарскими банками в тайных финансовых операциях? Вот и в начале 1974 г. президент и генсек встретились в Швейцарии для обсуждения общих денежных дел. Однако кому-то этот секретный канал встал поперек горла. В воскресенье 31 марта того же года Помпиду вдруг занемог и был госпитализирован с первоначальным диагнозом «небольшое воспаление легких», а уже через день скончался. Брежнева при этом известии чуть самого не хватил удар — он-то знал, что означают такие скоропостижные смерти от «небольшой простуды».