Тайные фрегаты

— Кому сейчас нужны эти новости из Стамбула! Да еще двухмесячной давности? Зачем статс-секретарю знать, сколько посол московитов заплатил турецкому визирю, — возмущался он. — Сегодня же суббота и скачки!

— Дай мне эти письма, — негромко предложил Иван. — В понедельник придет пакет из Гамбурга и ты поможешь мне.

— Спасибо, Джон! Я успею к заезду Цыганки! Если будет выигрыш, то угощение за мной!

Почта из Турции действительно запоздала. Хотя порой военные действия и погода мешали своевременной доставке писем, но из Парижа и Гааги сообщения поступали через три дня, а из Копенгагена через пять. Донесения из Рима или Стокгольма шли три недели, и это считалось в порядке вещей. В конторе старались как можно скорее обработать все эти бумаги, но часто опаздывали. Всегда получалось так, что чем дальше от Англии находилась страна, из которой пришло сообщение, тем меньше интереса к нему проявляло начальство.

Поэтому без лишней спешки можно было ознакомиться с посланием из турецкой столицы, в котором автор возмущался поведением французского посла Шарля де Ферриоля. Его попытки склонить султана к войне с Австрией полностью провалились. Тогда неугомонный француз начал действовать более хитроумно и все усилия направил на то, чтобы уговорить турецкого владыку напасть на Россию. Объяснил, что одновременный удар со шведами принесет быструю победу. Но не упоминал о том, что тогда Карл сможет принять участие в большой европейской войне на стороне Франции.

С этой целью посол вручил визирю, всем советникам султана, верховному муфтию и другим вельможам ценные подарки из Парижа — огромные настенные зеркала, часы с музыкой, позолоченные сервизы. Но посол московитов Питер Толстоф[60] не растерялся. Он завалил турок соболями и горностаями, добавил кошельки с ефимками. А еще, как бы случайно, проговорился о том, что российский флот на Азовском море пополнился новыми кораблями. Сейчас турецкие власти находятся в раздумье, через два-три месяца на море начнутся штормы и снабжать посланную на север армию будет трудно. Так что в этом году не следует ожидать нападения турок на Россию.

Прочитав письмо, Иван довольно усмехнулся — земляки не сидят сложа руки в ожидании вражеского нашествия. Борьба идет на суше и на море, и за пределами России. Сражается и он, сидя за этим ободранным столом, у окна, что выходит на один из лондонских переулков. Конечно, копию этого письма Андрей Артамонович получит в ближайшее время. Она ему пригодится!

Но на королевской службе Ивану приходилось не только сидеть за письменным столом. Капитан Хинсток и его начальники считали, что настоящий «лебедь с Темзы» должен быть мастером на все руки. Поэтому пришлось еще раз побывать на французском берегу. Однажды ночью пакетбот под командой Ивана тайно высадил четырех щеголей, одетых по последней парижской моде. Двое из них были, несомненно, женщинами в мужских костюмах. Но носили маски и за время плавания не проронили ни слова. А на рассвете смело вошли в один из небольших портов, где пакетбот тепло встретили французские таможенники и командир береговой батареи. Им Иван передал туго набитые кошельки, а трюм его судна был тут же наполнен бочонками с коньяком и ящиками благоухающей парфюмерии.

За успешно проведенную операцию Иван получил благодарность, щедрую награду. Но ему не стали объяснять, когда именно он выполнял задание секретной службы Ее величества королевы, а когда чью-то выгодную сделку. Вскоре, по рекомендации начальства, пришлось познакомиться со своим сверстником, секретарем датского посольства. Юрген Иеринг был высок и румян, полнотел, медлителен в речах и движениях. Он недавно прибыл в Лондон, по-английски говорил слабо и получал весьма скромное жалование. До того как стал дипломатом, служил младшим офицером на одном из датских фрегатов и хорошо объяснялся на голландском. Так что у Ивана нашлось много интересных тем для бесед с новым приятелем. Оставалось только вспомнить свое пребывание в Копенгагене во время службы на «Сирене» и не скупиться при посещении лондонских театров и клубов, до которых датчанин оказался великим охотником.

В тот июльский день начали сразу после полудня. Встретились в Сити, а потом Иван предложил отобедать в посольском клубе в Сомерсет-Хаусе. Сказал, что надо отпраздновать получение денег от любимого голландского дядюшки. Старый скряга наконец-то допер, что племяннику не хватает офицерского жалования, для того чтобы загладить тяжелые воспоминания о пребывании в Африке.

После клуба отправились в хорошо известный сад, где сцена расположена на открытом воздухе, а зрители сидят за столиками в тени деревьев. У входа в это заведение позабавились, глядя на бесновавшихся пуритан, которые требовали испепелить вертеп прославления порока. Очень милые и слегка одетые девушки с большим чувством представили посетителям сада «комический балет с масками и переодеваниями» под названием «Венера и Адонис».