Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого

А вот полный текст той статьи, которую Ольга Бешенковская под псевдонимом «О. Юрьева» опубликовала в «Знамени прогресса» после встречи с Высоцким. Статья называлась «Гамлет без грима»:

«…Небольшого роста. В алой рубахе. Резковатым жестом с загорелого лба – пшеничную прядь… Принц датский. Гамлет „таганский“. С гитарой.

– Вам, наверное, часто задают этот вопрос: почему Вы, „Хозяин тайги“, участник „Опасных гастролей“, альпинист в связке – Гамлет? Неисповедимы пути актеров или эта роль – давно обдуманный шаг с „узкой“ тропы?

– Несколько лет назад мы возвращались из Дубны. Я сидел напротив Любимова, главного режиссера нашего театра, и два часа под стук колес объяснял ему, почему хочу играть Гамлета. В поезде происходила как бы „защита роли“.

– И, значит, нужны были веские аргументы в пользу вашего Гамлета?

– Основной аргумент может, наверное, показаться смешным и странным. В последнее время я слышал от многих хороших актрис, что их мечта – роль Гамлета. Конечно, женская доля в театре тяжелее мужской: меньше интересной работы. Не создали драматурги „женского Гамлета“. Есть леди Макбет, еще два-три образа – и все… Но, с другой стороны, мне кажется, что, раз женщины мечтают о „Гамлете“ – значит, он еще не сыгран.

– То есть не сыгран исчерпывающе?

– Грубо говоря, не сыгран „по-мужски“… Для меня Гамлет не совсем такой, каких я видел на сцене и каким от души аплодировал. Он принц крови, он жил в жестокое время, когда ели мясо с ножа, дрались на поединках. Он 30 лет варился в этом соку и готов управлять государством. Чингисхан говорил: „Диктатор должен быть человеком с короткой шеей“. Мой Гамлет – „с короткой шеей“. Но это лишь одна грань сложного и тонкого образа. Гамлет учился в университете, вдохнул новых идей… Он не принимает всего, что происходит вокруг, ему отвратительны эти методы борьбы, но и сам он не может действовать иначе, чем другие, и мучится именно от того. И все же мой Гамлет не решает вопроса „Быть или не быть?“. Между прочим, у Шекспира нет после этой фразы вопросительного знака. Гамлет – нормальный человек: он понимает, что жизнь все равно прекрасна, хотя ему тесно и тошно в этом мире, хотя иногда он доходит почти до помешательства… Все равно он нормальный человек. Помните: „Кем бы я не стал изображать себя…“ Но я, кажется, увлекся. Не стоит так глубоко закапываться. Можно ногу сломать. Да что там ногу. Жизнь можно сломать на „Гамлете“. Мы покажем спектакль еще несколько раз, и, кстати, сегодня – через два часа…

– Но это сообщение, очевидно, нельзя принять как приглашение для тружеников ЛОМО? Билеты в ваш театр не достать…

– И коллектив театра это обстоятельство, сами понимаете, радует… Но к ЛОМО у нас особое отношение, поэтому я сейчас здесь, и не впервые. Дело в том, что рядом со старым зданием нашего театра строится новое, и нам бы очень хотелось, чтобы звукоаппаратура для него была изготовлена в ЛОМО. Мы уверены, что все, сделанное здесь, от маленького аппарата до большого телескопа, – со знаком качества… К сожалению, вся труппа не могла сегодня приехать: гастроли очень напряженные. И я просто показал, ну, что ли, свое хобби – новые песни…

– Кстати, о песнях. Многие ваши песни звучали в фильмах с вашим участием, использовались в постановках вашего и других театров. Но уже были попытки исполнять их с эстрады. Как вы относитесь к последнему?

– Злюсь. Это не песни в прямом смысле, так же как я не певец. И я никогда не рискну исполнять песню, написанную другим человеком. Но люблю, когда „меня поют“ мои друзья, актеры нашего театра. Это уже совсем другое…

– Сейчас много говорят о менестрелях, бардах и т. д. и т. п. Фактически, об особом жанре в искусстве – когда автор слов, музыки и исполнитель в одном лице. Но, видимо, для каждого, кто пробует себя в этом жанре, одна из трех муз все-таки главная. И для вас, наверное, – стихи?

– Да, я ни в коей мере не причисляю себя ни к бардам, ни к менестрелям. Это надуманные слова. Я пишу стихи, которые лучше звучат ритмизованно, под гитару, – вот и все…

– Вам бы хотелось их опубликовать, издать сборник?

– Конечно. Это, наверное, мечта каждого пишущего. Я уже думал об этом, и мои друзья, поэты, обещают помочь. Во всяком случае, нужно поработать: не все, что хорошо звучит, так же хорошо ляжет на бумагу…

– А каким циклом вы бы открыли свой сборник?

– Стихами о Великой Отечественной. Меня всегда спрашивают: „Почему ты так много пишешь на эту тему? Можно подумать, что всю войну прошел, а сам в это время еще пешком под стол ходил“. Это хорошо, что так можно подумать… Вообще, мне кажется, человек должен ощущать себя современником любой справедливой борьбы, когда бы и где бы она ни происходила.

– Очевидно, это не только ваша точка зрения, но и один из главных девизов Театра на Таганке?

– Можно судить по репертуару: „Десять дней, которые потрясли мир“, „Гамлет“, „Галилей“. Последняя работа театра – спектакль по стихам и поэме Евгения Евтушенко об Америке – сыграли всего два раза и будем теперь играть в новом сезоне. Работаем над спектаклем, озаглавленным фразой Пушкина: „Вот и славно, вот и хорошо!..“

– Владимир Семенович, поскольку в вашем лице сегодня весь коллектив театра, не могли бы вы сказать несколько слов для читателей еженедельника? (Ведь зал вместил далеко не всех поклонников „Таганки“.)

– Могу сказать, что наш творческий коллектив желает успехов вашему творческому коллективу, особенно в работе вашего коллектива для нашего коллектива. А мы, в свою очередь, и в следующие гастроли не будем мучиться над вопросом: „Быть или не быть?“ на Чугунной…

И, взглянув на часы, Гамлет сбежал по лестнице с легкостью и быстротой натренированного спортсмена…»

Вполне, кстати, приличное интервью. Видно, что к нему оказались готовы и журналист, и ньюсмейкер.

Справка