Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого

Однажды поэт Василий Журавлев… напечатал в журнале «Октябрь» стихи, которые, оказалось, принадлежали Анне Ахматовой… Когда его спросили: «Вась, зачем ты это сделал?» – он говорит: «Да я не знаю, они как-то сами просочились». А потом подумал и говорит: «Пусть она моих хоть два возьмет!»

В. Высоцкий, фрагмент из выступления в НИИ ТВЧ, Ленинград, июнь 1972 года

В связи с этим концертом рассказывают такую историю. Якобы концерт «запрещенного» в то время Высоцкого состоялся в клубе НИИ с устного разрешения председателя местного парткома. В те дни Высоцкий дал в Ленинграде более десятка концертов, потому что Московский театр на Таганке как раз приехал в наш город на гастроли, проходившие в снесенном ныне Дворце культуры Первой пятилетки. Говорят, такая активная концертная деятельность не понравилась первому секретарю Ленинградского горкома КПСС Григорию Романову, который на очередном (или, может быть, даже внеочередном – история умалчивает) партийном собрании поднял вопрос об утере бдительности работниками парткомов тех ленинградских предприятий, которые проморгали «опасные» концерты. Якобы было предложено поднять руки партийным работникам предприятий, где Высоцкий успел выступить. Исполнительные ответственные работники указание выполнили – лес рук был редким, но равномерно распределенным по залу.

Бывшие сотрудники НИИ ТВЧ утверждают, будто их партийный лидер руку не поднял. И, как оказалось, сделал правильно: оргвыводы в отношении руководства закрытого НИИ сделаны не были. Фамилию героя-коммуниста история, к сожалению, не сохранила.

Билет на концерт стоил 1 рубль.

Кстати, Высоцкий организаторам концерта не понравился – судя по всему, не попал в эмоциональную струю. Его везли на институтской машине от «Астории» и донимали вопросами типа: «Правда, что ваша жена – Марина Влади?» Потом жаловались: мол, Высоцкий оказался совершенно неинтересным и даже грубым чуваком, дальше коротких реплик о погоде разговор не пошел.

Завязать этот непринужденный разговор по дороге от «Астории» до НИИ ТВЧ пытался секретарь институтской комсомольской организации…

В середине концерта на гитаре порвалась струна, пока актер менял ее, местный фотограф стал фотографировать и нарвался на грубость – съемку пришлось прекратить. Потому фотография получилась всего одна и не шибко хорошего качества.

Справка

...

Концерт Высоцкого в НИИ токов высокой частоты состоялся во время ленинградских гастролей Театра на Таганке. Точно датировать этот концерт мне не удалось. Гастроли же Таганки проходили в нашем городе с 16 июня по 6 июля 1972 года.

Война амбиций

Единственное интервью Высоцкого в ленинградской прессе было опубликовано в газете, где работал Сергей Довлатов

27 июня 1972 года в конференц-зале Центрального конструкторского бюро Ленинградского оптико-механического объединения (ЛОМО) состоялся концерт Высоцкого, оказавшийся в центре целого клубка неудовлетворенных амбиций.

По иронии судьбы, именно после этого концерта Высоцкий дал единственное опубликованное в ленинградской прессе интервью. Его напечатала многотиражка ЛОМО «Знамя прогресса», в которой долгое время работал известный писатель и журналист Сергей Довлатов. А интервью у Высоцкого взяла поэтесса Ольга Бешенковская.

Начнем с амбиций.

Амбиция первая

Один из организаторов концерта, бывший комсомольский активист ЛОМО, рассказал мне, как он предложил тогдашнему корреспонденту «Знамени прогресса» Сергею Довлатову сходить на концерт Высоцкого: мол, тебе понравится. По воспоминаниям этого человека, Довлатов в резкой форме отказался. Мой собеседник решил, что журналист хотел бы сам оказаться на сцене, а не в зрительном зале – оттого и не пошел. Дескать, не позволило самолюбие.

У Довлатова не спросишь – он умер в августе 1990 года в Америке от острой сердечной недостаточности. Но Высоцкий его, судя по всему, действительно не особенно интересовал: в своих книгах он упоминал почти про всех знаменитых современников – кроме Высоцкого.

Зато в «Ремесле» Довлатов выразил свое отношение к работе в «Знамени прогресса»: «Я искал работу. Сунулся в многотиражку ЛОМО. После республиканской газеты это было унизительно. К счастью, работа оказалась временной…»