Завязать этот непринужденный разговор по дороге от «Астории» до НИИ ТВЧ пытался секретарь институтской комсомольской организации…
В середине концерта на гитаре порвалась струна, пока актер менял ее, местный фотограф стал фотографировать и нарвался на грубость — съемку пришлось прекратить. Потому фотография получилась всего одна и не шибко хорошего качества.
Концерт Высоцкого в НИИ токов высокой частоты состоялся во время ленинградских гастролей Театра на Таганке. Точно датировать этот концерт мне не удалось. Гастроли же Таганки проходили в нашем городе с 16 июня по 6 июля 1972 года.
Война амбиций
Единственное интервью Высоцкого в ленинградской прессе было опубликовано в газете, где работал Сергей Довлатов
27 июня 1972 года в конференц-зале Центрального конструкторского бюро Ленинградского оптико-механического объединения (ЛОМО) состоялся концерт Высоцкого, оказавшийся в центре целого клубка неудовлетворенных амбиций.
По иронии судьбы, именно после этого концерта Высоцкий дал единственное опубликованное в ленинградской прессе интервью. Его напечатала многотиражка ЛОМО «Знамя прогресса», в которой долгое время работал известный писатель и журналист Сергей Довлатов. А интервью у Высоцкого взяла поэтесса Ольга Бешенковская.
Начнем с амбиций.
Амбиция первая
Один из организаторов концерта, бывший комсомольский активист ЛОМО, рассказал мне, как он предложил тогдашнему корреспонденту «Знамени прогресса» Сергею Довлатову сходить на концерт Высоцкого: мол, тебе понравится. По воспоминаниям этого человека, Довлатов в резкой форме отказался. Мой собеседник решил, что журналист хотел бы сам оказаться на сцене, а не в зрительном зале — оттого и не пошел. Дескать, не позволило самолюбие.
У Довлатова не спросишь — он умер в августе 1990 года в Америке от острой сердечной недостаточности. Но Высоцкий его, судя по всему, действительно не особенно интересовал: в своих книгах он упоминал почти про всех знаменитых современников — кроме Высоцкого.
Зато в «Ремесле» Довлатов выразил свое отношение к работе в «Знамени прогресса»: «Я искал работу. Сунулся в многотиражку ЛОМО. После республиканской газеты это было унизительно. К счастью, работа оказалась временной…»
Организовывал концерт Высоцкого комитет комсомола ЛОМО — к деятелям этой организации Довлатов относился так же, как бывшие уголовники к бывшим вохровцам. Может, «посланный» Довлатовым организатор концерта перенес на Высоцкого адресованную ему самому эмоцию?
Амбиция вторая
В промежутке между песнями в середине совсем небольшого зала встала девушка — симпатичная такая, говорят, стройная особа с завитушками. Молча встала и вышла из зала: мол, тьфу на вас вместе с вашими дурацкими песнями. И не осталась незамеченной:
— Жалко, что ушла девушка, — не без иронии сказал Высоцкий.
Зал почему-то зааплодировал.
А бывший коллега ушедшей девушки позже рассказал мне, что Высоцкий — не в ее духе, он ей ни до того, ни после не нравился. Но на концерт она зачем-то пришла — не исключено, что из вредности.
С этой девушкой я познакомился сравнительно недавно — лет 10 назад. Ее зовут Ирина Чуди, на момент подготовки этой книги она работала ответственным секретарем журнала «Город 812» (входит в медиагруппу «Агентство журналистских расследований»). Ирина Владимировна сказала мне, что Высоцкого она очень любит, а с концерта ушла просто потому, что ей не с кем было оставить ребенка. И никаких амбиций.
Зато в среде коллекционеров этот концерт с тех пор называется не иначе как «Концерт, где ушла девушка». Так бывает: сделал что-то малозначительное, но в нужный момент и в нужном месте, — и вошел в историю.
Впрочем, концертов с таким «названием» два. Второй произошел в октябре 1974 года в Доме ученых в Лесном.
Кстати, запись концерта в ЛОМО, говорят, сделал известный советский актер и каскадер Александр Массарский.
Амбиция третья
Единственным ленинградским журналистом, опубликовавшим интервью с Владимиром Высоцким, стала корреспондент многотиражки ЛОМО «Знамя прогресса» Ольга Бешенковская. Высоцкий произвел на нее не шибко приятное впечатление. По словам Ольги Юрьевны, Высоцкий вел себя «несколько заносчиво, вызывающе».
Свои ощущения Ольга Бешенковская описывала так:
«Я сама как лирический поэт воспринимаю его именно так, как он не хотел, чтобы его воспринимали, — как автора-исполнителя превосходного, но не как лирического поэта…»