Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого

С Высоцким была договоренность о встрече на Московском вокзале. Описание этой встречи ее участниками тоже выглядит невероятно. По их словам, с промежутком минут в 20 из Москвы прибыли два поезда. На первом приехал Высоцкий с симпатичной молодой женщиной. Поздоровался с физиками, представил женщину: моя жена.

Минут через 20 приехал второй поезд. Очевидцы с увлечением вспоминают, как из него вышла Марина Влади. Что любопытно, их встреча не показалась моим собеседникам неожиданной…

Говорят, Марина приехала не одна — с нею был сын Пьер. Интересно, что женщины, с которыми мне потом довелось общаться по поводу тех событий, своего восхищения Высоцким как мужчиной никак не проявляли (похоже, они его и не испытывали). Зато их явно тронул Пьер: не сговариваясь, несколько участниц тех событий с мечтательным туманом в глазах рассказывали мне, какой это был красивый мальчик. Одним словом, настоящий француз!

До ЛИЯФа они в тот день так и не доехали — у Высоцкого был очень плотный график из-за съемок на «Ленфильме». Физики вернулись на директорской «Волге» ни с чем.

Общее впечатление: ну ни фига себе!

У Николая Попова была фотография Высоцкого, на обороте которой поэт оставил ему в ту ночь автограф: «Коля! Я рад, что знаю тебя!»

Из архива Николая Попова

Байка третья

5 июня 1972 года физик Николай Попов пригласил Высоцкого к себе домой, чтобы в неформальной обстановке со знаменитым артистом смогли пообщаться его друзья — несколько наиболее продвинутых физиков с женами. Люди там собрались серьезные — доктора наук, академики — в том числе ученые с мировым именем. Достаточно сказать, что на этой встрече был академик Владимир Грибов — кто в курсе, оценит.

Высоцкий приехал с очаровательной девушкой, которую представил как начинающую звезду балета. Один участник той вечеринки так охарактеризовал его спутницу:

— Я в жизни больше такой красивой девушки не видел. Правда, у нее был недостаток: все казалось прекрасным, пока она не открывала рот…

В общем, как лет 25 спустя сказали в известном рекламном ролике: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Но жвачка в те времена в Советском Союзе считалась дефицитом, а звезда балета внимание мужской части тусовки явно на себя маленько оттягивала. Даже от знаменитого Высоцкого — основной инстинкт, знаете ли.

Воспоминания о той вечеринке (пардон, господа коллекционеры, я знаю, что вы называете это «домашним концертом») насыщены мистикой и эротикой с объективным налетом социалистического реализма — в духе Михаила Булгакова. Хотя все они — честные воспоминанияя очевидцев, записанные мной в 1990–1991 годах.

Высоцкий на концерте в ЛИЯФе летом 1972 года (в этом концерте принимали участие актеры Театра на Таганке, в частности Иван Дыховичный). Автограф адресован автору снимка — Сергею Хмелеву

Байка четвертая

От одного участника того памятного застолья узнал, как оно началось. С моей точки зрения, рассказанное нельзя рассматривать иначе как причудливый изгиб фантазии — впрочем, каждый может отнестись к этому по-разному.

Итак, Высоцкий с балериной зашли в квартиру, все сели за накрытый стол. Высоцкий, по словам моего собеседника, обратил внимание, что перед ним стоит бутылка коньяка, а перед другими — обычное сухое вино. Якобы это обстоятельство сподвигло его на рассказ о том, как он пьет, — в противовес интеллигентам, которые культуры пития лишены напрочь (с чего якобы этот рассказ начался).

По словам моего собеседника, Высоцкий рассказал, что он пьет так.

Во-первых, это происходит один раз в году, когда у него бывает отпуск. Он уезжает в лес, лучше в тайгу, где покупает водку — не ящик, не два, а намного больше. Пьет, сколько хочет, но водки, как правило, не хватает. Заканчивает самогоном и через месяц чувствует, что оказывается на том свете. И вот тогда он приходит на ближайшую шахту или прииск, находит баню и неделю там парится, благодаря чему возвращается с того света. Потом находит гитару, дает концерт, получает деньги, на них покупает билет обратно в Москву и больше не пьет. До следующего отпуска…

Анализировать такое описание этой, якобы рассказанной Высоцким, истории я не в состоянии.

Байка пятая